На главную страницу

Научные тексты

Книги

Воспоминания

Публицистика

Каратэ-До

Рисунки

Контакты

 

 

 

Д.И. Дубровский

Сознание, мозг, искусственный интеллект

 

сб. статей. ИД Стратегия-Центр Москва 2007

ISBN 978-5-9900934-1-6

© Д. И. Дубровский, 2007

©ИД Cтратегия-Центр

© издательство Evidentis, верстка М.Грачева

Фото автора на переплете Е.Косиловой

В оформлении переплета использован рисунок автора «Вундеркинд»

 

http://dubrovsky29.narod2.ru/nauchnie_teksti/knigi/soznanie_mozg_iskusstvennii_intellekt/image.jpg?rand=47419624129224

 

Дискутируя с зарубежными и отечественными философами, автор характеризует современные позиции в философии сознания и формулирует собственную, принципиально антиредукционистскую концепцию, предлагающую теоретическое решение проблемы «сознание и мозг».

Книга предназначена студентам, аспирантам, преподавателям философии, всем интересующимся философией сознания и проблематикой искусственного интеллекта.

.

 

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

В этой книге собраны мои статьи последних лет (за исключением одной, опубликованной в «Вопросах философии» еще в 1979 году и посвященной проблеме расшифровки кодов, которая сегодня весьма актуальна и требует внимания философов). Центральная тема книги – «сознание и мозг». Она охватывает вопросы, которые всегда были для меня главными.

Проблема «сознание и мозг» носит междисциплинарный характер.

Она включает существенные философские и методологические вопросы, хотя по своему основному содержанию остается научной проблемой, разработка которой опирается на результаты нейрофизиологии, психофизиологии, психофармакологии, психиатрии и ряда других естественнонаучных и медицинских дисциплин. В последние десятилетия ее важнейшие аспекты все чаще связываются с проблематикой искусственного интеллекта, с более основательным пониманием информационных процессов в биологических и социальных самоорганизующихся системах.

В ряде отношений следует различать проблему «сознание и мозг» и проблему «психика и мозг». Это вызвано тем, что: 1) понятие о психике приложимо не только к человеку, но и к животным (последним, однако, вряд ли стоит приписывать сознание в точном смысле слова, несмотря на весьма сложную и во многом близкую к нашей психическую организацию высших животных; во всяком случае, здесь остаются вопросы, требующие дальнейшего обсуждения); 2) если мы ограничиваемся человеком, то и в этом случае понятия сознания и психики не тождественны; последнее включает сознание, но помимо него охватывает ряд феноменов, которые не сводимы к сознанию, хотя и связаны с ним (например, бессознательное, арефлексивное, хранящееся в памяти, поведенческий акт и др.), а также включает такие психические характеристики, которые, будучи диспозициональными, не имеют прямой логической связи с понятием сознания (темперамент, характер и др.); здесь тоже остаются вопросы, нуждающиеся в теоретическом анализе и решении.

Но вряд ли кто-либо станет возражать, что обе эти проблемы теснейшим образом взаимосвязаны, взаимообусловлены, что тут при более широком подходе – фактически единая проблема, центральным пунктом которой является феномен сознания как продукт биологической эволюции и антропогенеза.

Но если мы все же ограничиваемся проблемой «сознание и мозг», то перед нами должны стоять сначала вопросы, касающиеся истолкования самого феномена сознания. Для ее разработки нужно прежде всего достаточно ясное описание того, что именуется сознанием. Иначе будет непонятно, что же именно мы соотносим с мозгом. И это описание не должно игнорировать наши типичные определения сознания для самих себя, производимые на естественном языке.

Дальнейшие же шаги связаны с главной трудностью. Она состоит в том, что научное описание сознания, каким оно является для каждого из нас, т.е. в качестве субъективной реальности, возможно лишь на языке, базовыми категориями которого выступает «интенциональность», «смысл», «ценность», «цель», «желание», «воля» и др. Эти категории логически независимы от категориальной структуры естественнонаучного языка («масса», «энергия», «физическое свойство», «пространственное отношение» и др.), на котором описываются физиологические процессы головного мозга. Как теоретически корректно связать эти разнородные типы описания, чтобы продвинуться в разработке проблемы «сознание и мозг»?

Такого рода трудность, кажущаяся многим непреодолимой, именуется представителями аналитической философии «провалом в объяснении». Многие из них, начиная с середины прошлого века, считали, что единственный способ решения этой трудной проблемы состоит в редукции сознания к физическим процессам или к некоторым физически обусловленным функциональным отношениям, т.е. в духе типичных для классического естествознания принципов объяснения наблюдаемых или гипотетически полагаемых явлений.

Однако уже сейчас для большинства исследователей становится ясной неудовлетворительность редукционистских объяснений сознания. Дело в том, что все известные нам концепции такого рода (нередко весьма изобретательные в своих теоретических построениях) уже в исходных пунктах оставляют за скобками самое трудное для объяснения специфическое качество сознания – быть субъективной реальностью. Фабрикуется некоторый препарат, называемый «сознанием», который очищен от реальных и весьма существенных свойств сознания самого автора такого препарата (от того, благодаря чему он признает у самого себя способность иметь сознание и в других случаях хорошо описывает его обычными словами). Создается парадоксальная ситуация – когда то, что принимается автором в общем виде (относительно сознания), не прилагается к себе самому. Такого рода концепции сознания, устраняющие его главное специфическое свойство, особенно те, которые сводят его к «когнитивному содержанию», остаются весьма распространенными. Это поддерживается правдоподобными клише, которые освящены авторитетами, массивным тиражированием, клановой солидарностью и, конечно, взаимной амнистией по части допускаемой неопределенности и логической непоследовательности.

Разумеется, классические редукционистские препараты сознания, применяемые в психологии, социологии и других науках, пригодны для решения некоторого класса задач, широко используются в прикладных целях (например, бихевиоральные и когнитивистские модели психической деятельности). Однако дело в том, что авторы и сторонники такого образа мысли претендуют на теоретическое объяснение именно сознания. Среди них много философов, они стремятся непротиворечиво вписать сознание в научную картину мира, но при этом – подчеркну еще раз – с самого начала либо игнорируют специфическое качество сознания, либо пытаются его дискредитировать. Поскольку оно не поддается физическому описанию, ему сразу же отказывают в статусе реальности.

Возникает замкнутый круг, создаваемый парадигмой физикализма, господствовавшей в естествознании индустриального общества. Суть ее в том, что единственной и всеобъемлющей реальностью признается физическая реальность и, соответственно, единственной фундаментальной наукой выступает физика. Тем самым физическая реальность отождествляется с объективной реальностью, а отсюда как раз и проистекают онтологические неувязки и методологические тупики парадигмы физикализма, в том числе и прежде всего в истолковании проблемы сознания.

В постиндустриальном, информационном обществе ситуация меняется. Оно существенно расширяет наш теоретический горизонт, выдвигает новые проблемы (гносеологического, онтологического, аксиологического и праксеологического плана, т.е. во всем диапазоне философского знания).

Наиболее значимый сдвиг в интересующем нас отношении связан с формированием парадигмы функционализма, противостоящей парадигме физикализма. Она похоронила надежды на унификацию и, так сказать, централизацию научного знания на базе физики, а тем самым и на универсальность физикалистской редукции как способа основательного научного объяснения. Это обусловлено тем фундаментальным обстоятельством, что функциональные описания и объяснения логически независимы от физических и, следовательно, не могут быть редуцированы к ним. Парадигма функционализма тем самым существенно расширила и обогатила теоретические возможности научного описания и объяснения. Примером этого является обоснование понятия информационной причинности. В силу принципа инвариантности информации по отношению к физическим свойствам ее носителя цель и результат управления в самоорганизующейся системе определяются именно информацией, а не физическими свойствами ее носителя самими по себе. Тем самым психическая причинность может вполне корректно рассматриваться как вид информационной причинности.

Создаваемый на основе парадигмы функционализма концептуальный аппарат открывает новые возможности в исследовании самоорганизующихся систем, информационных процессов, психики и сознания. При этом объяснения функционалистского типа, касающиеся феноменов сознания, вовсе не обязательно должны следовать установкам редукционизма. Я стремился показать это, развивая на протяжении многих лет информационный подход к проблеме «сознание и мозг». Истолкование явления сознания в качестве информации позволяет логически корректно связать в единой концептуальной структуре интенционально смысловое описание с физическим описанием, т.е. содержание информации с ее кодовым воплощением, и таким образом преодолеть «провал в объяснении». У меня до сих пор вызывает удивление, что такой простой, казалось бы очевидный путь преодоления «провала» не получил широкой поддержки (и это в условиях отсутствия каких-либо существенных контраргументов).

Разработка проблемы «сознание и мозг» предполагает прежде всего ответ на вопрос о том, как связано явление субъективной реальности с мозговыми процессами. С позиций информационного подхода эта связь представляет собой кодовую зависимость. Всякое явление субъективной реальности (в качестве информации) воплощено в определенной мозговой нейродинамической системе, закодировано в ней. Поэтому оно способно (как информация) выполнять каузальную функцию.

К этому часто добавляют еще один вопрос, который в формулировке известного философа Д. Чалмерса звучит так: «почему некоторые информационные процессы в головном мозгу не идут в темноте?», почему они сопровождаются явлениями субъективной реальности? Кратко на него можно ответить следующим образом: потому что возникновение субъективной реальности знаменует новый уровень организации информационных процессов, который обеспечивает производство информации об информации, создает качество виртуальности, способность пробных виртуальных действий, проектирования реальности и поведения, что резко расширяет диапазон возможностей освоения внешнего мира. Всякое явление субъективной реальности есть информация о чем-либо, данная живой системе как бы в «чистом» виде (в том смысле, что ее мозговой нейродинамический носитель никак не ощущается, не отображается). Но нам дана не только способность иметь информацию в «чистом» виде, но и способность оперировать ею и использовать ее для управления собой, другими людьми, внешними объектами. Таковы кардинальные факты нашей сознательной деятельности. Однако ее кодовая организация скрыта от нас, что и составляет суть проблемы.

Поэтому фундаментальная задача состоит в расшифровке мозговых нейродинамических кодов явлений субъективной реальности, в понимании «устройства» той исключительно сложной нейродинамической организации, которая способна производить информацию об информации, представлять самоорганизующейся системе информацию в «чистом» виде.

Задача такого рода настоятельно требует методологического осмысления специальных исследовательских процедур, связанных с расшифровкой кодов, независимо от того, в какой области знания и практической деятельности она возникает. Теоретические вопросы расшифровки кодов приобрели сейчас высокую актуальность, но пока еще крайне слабо освещаются в нашей философской литературе. Задача расшифровки кода не только занимает центральное место в современной генетике и в исследованиях психических явлений (взятых в их отношении к мозговым процессам), но имеет общенаучное значение. Расшифровка кода в широком смысле, как постижение информации, воплощенной в некоторой предметности или физическом процессе, представляет собой задачу герменевтического типа, решение которой означает акт понимания. Это – важнейший аспект всякой человеческой деятельности и всякой коммуникации. Проблематика расшифровки кодов исключительно важна для гуманитарных и социальных наук, в особенности же для тех дисциплин, которые имеют своим предметом коммуникативные процессы. Она имеет прямое отношение к теоретическим и практическим вопросам развития искусственного интеллекта.

Тема искусственного интеллекта обсуждается чаще всего в двух основных планах – естественнонаучном, техническом и социально-философском. Она имеет широкий междисциплинарный характер. Успехи физики, химии, биологии, компьютерных и когнитивных наук ведут к бурному развитию информационных технологий, а последние невиданно быстрыми темпами преобразуют социальную жизнь, соответственно ментальность массовых субъектов. Эти масштабные изменения способствуют, если так можно выразиться, прояснению «природы человека» и ее взаимосвязи с инвариантными для разных эпох социальными процессами, заставляя задуматься о степени «прочности» этой «природы» и мере допустимых ее изменений, о судьбах земной цивилизации.

Идеи функционализма занимают центральное место не только в компьютерных и когнитивных науках, они широко распространены во всей системе культуры. Нужно, однако, отметить, что функционалистский менталитет, ставший в условиях информационного общества характерным и для массового сознания, вместе с тем способствовал в определенной степени усилению плюрализма и релятивизма, тех негативных тенденций, которые слишком громко именуют «кризисом рационализма». На самом деле правильнее говорить о новых гносеологических проблемах, остро выдвигаемых развитием информационного общества и не находящих пока должного решения.

Эти негативные тенденции подпитываются быстрым нарастанием асимметрии в познавательной и практической деятельности (колоссальным преобладанием активности, направленной во внешний мир по сравнению с активностью самопознания и самопреобразования). Классическая гносеология имела своей главной целью познание внешнего объекта, оставляя в тени познание субъективной реальности, из-за чего ее модели рационализма оказывались со временем все более уязвимыми. Разработка гносеологии субъективной реальности – непременное условие более основательного осмысления феномена сознания, а тем самым и всего спектра явлений социума и культуры.

Информационное общество создает новый тип массовой культуры, новую духовную атмосферу, включающую такие негативные тенденции, как «безразмерная», безответственная интеллектуальная свобода, крайний прагматизм, всевозможные иррационалистические тенденции. Все это порождает важные философские задачи, среди которых на первом плане – защита, обоснование, развитие в новых условиях рационализма как основания культуры и средства противодействия нигилизму, распаду и абсурду, деградации человеческого духа. Таким образом, проблематика искусственного интеллекта соединяет разнонаправленные исследования сознания, мозга и культуры.

Я попытался кратко очертить тот круг вопросов, который обсуждается в книге. Составляющие ее статьи разбиты (в некоторой степени условно) на три раздела. В первом из них внимание сконцентрировано на сознании, взятом в качестве субъективной реальности. Во втором рассматриваются основные аспекты соотношения субъективной реальности с деятельностью мозга. В третьем – вопросы, касающиеся искусственного интеллекта, информационного общества и вызываемых им изменений в познавательной деятельности, в состояниях массового сознания и в биосоциальной природе человека.

В ряде статей позитивное изложение сочетается с подробным критическим анализом концепций таких ведущих представителей аналитической философии, как Т. Нагель, Д. Деннет, Дж. Серл, Д. Чалмерс. Это позволяет более выпукло представить собственную позицию. Лично мне всегда недоставало серьезных оппонентов, что негативно сказывалось на развитии моей концепции. К сожалению, у нас пока не сложилось философское сообщество, нацеленное на разработку проблемы «сознание и мозг» (как это имеет место в аналитической философии), и потому нет дискуссий, трудно встретить оперативную и вместе с тем квалифицированную критику.

Поскольку в большинстве статей излагаются те или иные аспекты моей концепции субъективной реальности и ее связи с деятельностью головного мозга, в них оказались неизбежными некоторые повторы, которые при подготовке книги к печати я не смог устранить, так как это нарушило бы логический строй и аргументацию в соответствующей статье. По той же причине во многих статьях повторяются ссылки на одни и те же мои публикации, что вызывает у меня чувство неловкости. Этого можно было избежать, если бы удалось вынести список используемой литературы в конец книги. Но редакторы убедили меня, что в сборнике статей сделать это технически сложно.

Я надеюсь не только на то, что читатели отнесутся снисходительно к этим недостаткам, но и на то, что среди них будут те, кто даст себе труд выступить серьезным оппонентом по существу моих работ.

Хочу выразить благодарность доктору философских наук М. В. Лебедеву, по инициативе и при содействии которого издана эта книга.

 

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

СОЗНАНИЕ

1.Гносеология субъективной реальности (к постановке проблемы)

2.Новое открытие сознания? (По поводу книги Джона Серла «Открывая сознание заново»)

3.В «Театре» Дэниэла Деннета (об одной популярной концепции сознания)

4.Восприятие как феномен субъективной реальности

5.Сознание и «предсмертный опыт»

МОЗГ

6.Проблема духа и тела: возможности решения (в связи со статьей Томаса Нагеля«Мыслимость невозможного и проблема духа и  тела»)

7.Зачем субъективная реальность, или «Почему информационные процессы не идут в темноте?» (Ответ Д. Чалмерсу)

8.Бессознательное (в его отношениях к сознательному) и квантовая механика

9.Расшифровка кодов (методологические аспекты проблемы)

ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ

10.Сознание, мозг, искусственный интеллект

11.Новая реальность: человек и компьютер

12.Информационные технологии и судьбы рациональности в современной культуре

13.Природа человека и социальные процессы

 

 

 

Читать далее Раздел 1 Сознание

В начало       Содержание