На главную страницу

Научные тексты

Книги

Воспоминания

Публицистика

Каратэ-До

Рисунки

Контакты

 

 

 

Д.И. Дубровский

 

ПУБЛИЦИСТИТКА

 

Субъективная реальность

Наука, философия и воинствующий клерикализм

О публичных выступлениях А.М. Кашпировского

К проблемам обмана. Об одном уникальном плагиате

 

 

 

Субъективная реальность.

ИТЕРВЬЮ С А. НИЛОГОВЫМ В РАМКАХ ПРОЕКТА «Современная русская философия».

(Опубликовано в: Кто делает сегодня философию в России. Том 1. Автор-составитель А. Нилогов. М.: Поколение, 2007, с.75 – 89)

 

– Давид Израилевич, давайте начнём нашу беседу с вопроса о вашем отношении к современной философии?

– На столь сложный вопрос я могу кратко ответить, что отношение сложное. Современная философия чрезвычайно разнообразна как по своей проблематике, так и особенно по нынешнему составу её деятелей. Только в России их насчитывается несколько тысяч человек (см., например, список, публикуемый «Вестником российского философского общества»). Чтобы судить о современной философии в целом, надо специально исследовать этот вопрос. Информационное общество существенно повлияло на развитие философской мысли, что требует особого внимания. Резко возрос плюрализм философского знания, поколеблены его классические ориентации, усилились тенденции иррационализма, крайнего релятивизма. Я могу высказать мнение лишь о тех областях, которые мне близки. Впрочем, некоторые оценки, думаю, можно отнести и ко всему нынешнему этапу философской деятельности. Это касается того рыночно-рекламного духа, который охватил в последние десятилетия культуру и существенно сказывается на философской деятельности. Слишком уж часто мы видим как жажда успеха и самоутверждения теснят поиск истины, правды, подлинных смыслов, как вольготно чувствует себя энергичная и амбициозная посредственность, в каких больших объёмах публикуются дилетантские тексты. И, конечно, лишь сравнительно небольшое число авторов демонстрируют подлинный профессионализм и творческую продуктивность, вносят вклад в развитие философской мысли. Определённые успехи, на мой взгляд, наблюдаются у нас в таких областях, как эпистемология, логика и методология научного познания; в последние годы опубликован ряд значительных работ по философии культуры, этике, эстетике. Тревогу вызывает тот факт, что в последнее время резко уменьшился приток в философию талантливой молодёжи.

– Как вы относитесь к философскому постмодернизму?

– На эту тему у меня была статья «Постмодернистская мода», опубликованная в «Вопросах философии» (2001, № 8), в которой я высказал своё критическое отношение к этому направлению. Конечно, постмодернизм выразил некоторые реальные черты кризиса культуры постиндустриального общества. В концептуально-теоретическом плане у его главных представителей трудно обнаружить существенные новации, хотя философский и всякий иной шум вокруг этого направления был большой. Нагнетание скепсиса, релятивизма, деструктивности, эстетизация абсурда, стремление сокрушить традиционные ценности – во всём этом есть нечто патологическое. То, что ведущие представители постмодернизма были ярки, талантливы, усиливало их негативное влияние на философскую мысль. Сейчас на Западе постмодернизм сильно поблёк. А у нас мода на него ещё не прошла. Отдельные наши весьма одарённые авторы тоже отдают ему дань, например Фёдор Иванович Гиренок. У меня с ним добрые отношения, но я мог бы выступить его критиком.

– Я бы тоже хотел лишить Гиренка его косноязычного языка, который часто бывает сродни косномыслию, но…

– Ну, это вы уж слишком! Я бы сказал спасибо за то, что он у нас есть такой – оригинальный, непосредственный, сильно выделяющийся на фоне массы серых философов. Для меня в философии, как и в искусстве, важно еще не что, а как. Как исполнена работа! А это включает язык, стиль, оригинальность мысли. У Гиренка, например, много интересных образов, метафор, ассоциативных откровений. Но главное, конечно, концептуальность, обоснованность результатов исследования поставленного вопроса. Многие сейчас превозносят Мамардашвили, считая его выдающимся философом. Я знал его лично, он был хороший, интересный человек, блестящий лектор. Но что, собственно, создал Мамардашвили в области философии? Каковы критерии оценки его работ? Давайте зададимся общим вопросом о критериях значительности того или иного философа?..

– Пока я придерживаюсь фукианской традиции – понимание истины как воли к власти, способности навязать свои тексты, идеи, концепты. Кстати, в этом отношении среди последователей М. Фуко можно назвать и американского философа сознания Д. Деннета с его теорией меметики, – культурной (а следовательно, и философской) генетики, когда философские идеи превращаются в idée fixe , множат себя в головах философов и начинают жить там самостоятельной жизнью.

– Ваш критерий (связанный, конечно, и с ницшеанской традицией) весьма типичен для эпохи информационного общества. Он чисто коммуникативный. В худшем его толковании (а оно преобладает!) неважно, что именно вы утверждаете или отрицаете, важно, чтобы вам поверили, «заразились» вашей мыслью. Нужен успех! Любой ценой! Истина здесь не обязательна. Сплошь и рядом мы видим, как объективные критерии реальности подменяются критериями правильного исполнения роли, которые насаждаются средствами массовых коммуникаций. Именно они творят кумиров, в виде которых не столь уж редко выступают полнейшие интеллектуальные ничтожества; они «философствуют» с телевизионного экрана, чувствуя себя «учителями жизни». Надо сказать, что и многие западные философы – среди них и значительные – энергично рекламируют свой товар, не гнушаясь использовать средства, характерные для шоу-бизнеса.

– Но есть ли смысл говорить о моде, когда средства массовой коммуникации растут в геометрической прогрессии? Не трансформируется ли такое положение дел во что-то качественное?

– Определённые качественные изменения в системе культуры и массовом сознании очевидны. Между транслятором информации и её потребителем увеличивается пропасть, у последнего практически нет обратной связи и действенных средств проверки сведений и оценок, которые навязывает ему пресса, телевидение и т. п. Эта асимметрия в коммуникативных контурах неуклонно нарастает, а вместе с ней и сфера неопределённости, в которую погружён человек. В этих условиях он легко поддаётся воздействию суггестивных факторов, своего рода зомбированию. Те, в чьих руках находятся средства массовых коммуникаций, жёстко преследуют свои цели, часто крайне эгоистические и низменные. На службе же у них профессионалы высокого класса, использующие изощрённые техники манипуляции массовым сознанием. У них есть только один критерий – рейтинг и только один бог – успех. Поэтому, если нужно, то белое будет сделано чёрным или серым, как и наоборот. И масса это проглотит. Мы ведь видим, что явные посредственности, «раскрученные» телевидением и прессой, обретают популярность и как бы высокую значимость – в политике, искусстве, философии.

– А кто именно в философии?

– Что касается «раскрученности» философов, то это скорее относится к некоторым западным коллегам. О наших я говорить не буду, боюсь кого-то обидеть. Все мы люди со своими слабостями, «примочками», «складками» и прочей иррациональностью. «Человеческое, слишком человеческое»! – как говаривал Ницше. Но философы, конечно, различаются по своему творческому рангу. Большинство из нас – мыслители среднего уровня, труд которых, однако, создаёт и поддерживает основу и непрерывность философского развития. Выдающийся философ – большая редкость. Для меня выдающийся философ определяется по такому критерию, как наличие у него оригинальной и обоснованной концепции, которая позволяет решить или по-новому осмыслить какую-либо классическую проблему. Если такой концепции нет, то, вероятно, он высказал ряд оригинальных идей, которые имеют глубокий смысл, послужили стимулом существенного развития сложившихся представлений. Если у него и этого нет, то вряд ли к нему приложим эпитет «выдающийся». Вернёмся к Мамардашвили. Он, конечно, личность незаурядная. Однако его книги, изданные в последние годы, это не совсем Мамардашвили. Это чаще всего обработки его лекций, записей, выполненные его друзьями. При жизни он очень мало писал, был ориентирован прежде всего на разговорный жанр, на устную философскую традицию. Его лекции собирали значительные аудитории, он был артистичен, касался многих вопросов, которые были, если и не табу, то явно не в фаворе у идеологического начальства. Эти лекции учили мыслить, учили любить и хранить высокие ценности. Для того времени Мераб Мамардашвили был крупным явлением философской жизни. Но я должен прямо сказать, что в изданных текстах Мамардашвили я не нахожу каких-либо существенных концептуальных новаций. Мне претят его медитативность, повторы, долгие «диалектические» периоды и коловращения, содержание которых уже давно знакомо, довольно высокая степень неопределённости суждений. Я, конечно, не отрицаю пользы этих изданий. Людям другого ментального склада, чем мой, это может нравиться, и – на здоровье. Для меня труд философа – это напряжение мысли, экономия слов, высокая степень интеллектуальной ответственности, воля к постижению смыслов бытия, сверхзадача. В силу человеческой слабости мы редко достигаем даже посильных для нас высот, но обязаны к ним стремиться. Сейчас в философской литературе небывалое изобилие, но вместе с тем небывалая компилятивность и информационная избыточность. Очень трудно всё это читать, трудно вычленить что-то новое, интересное.

– Но, по-моему, трудно это сделать потому, что у нас практически нет историков современной русской философии, которые бы отслеживали on - line -философию. Не секрет, что большинство историков философии сосредоточено на серебряном веке – как уселись в своё время (конец XX века), так до сих пор и не слезли с него. Кто-то успел переключиться на русскую философию в эмиграции и лишь некоторые (например, Н. В. Мотрошилова, М. Н. Эпштейн) пытаются анализировать уже советскую философию.

– Я согласен с вами. Книги не читают, а считают, включая количество страниц, число знаков, тиражи. У некоторых авторов уже штук по двадцать книг. Они почитают себя самыми крупными философами. Нет независимой критики, нет никаких фильтров. В печать проходит всё, даже явный бред. При советской власти были действенные фильтры, сильно отягчённые, правда, идеологическими запорами, но они отсеивали безграмотные, вторичные тексты. От таких фильтров боже нас упаси. Я, конечно, имею в виду другое. Философская культура предполагает справедливые, основательные санкционирующие регистры. Фильтр – это не цензура, а высокопрофессиональные люди, которые отслеживают интеллектуальный процесс, изучают его, оценивают. Нам нужна философская критика, авторитетная оценка. Редко встретишь объективную и одновременно доброжелательную рецензию. Как воздуха не хватает нормальной коммуникации, дискуссий, полемики, референтного круга. В общении много амбициозного, показного, рекламного. В США, например, тоже хватает философского «базара», но он отличается от нашего так же, как американский гипермаркет от российского магазина начала 1990-х годов. Я не вижу крупных новаций в американской философии, но должен признать, что там есть движение мысли. У них есть активное сообщество, у нас же оно выражено крайне слабо.

– Хорошо, что вы упомянули об идеологических фильтрах, существовавших в советское время. Но может быть, именно из-за них наши отечественные философы и разучились создавать крупные концептуальные философские произведения?

– Сомнительно. Столько лет прошло уже, как рухнула советская система, а мы всё пеняем на неё, стремясь оправдать свою творческую импотентность и слабость духа.

– Однако получается, что в философии всем находится место? А кого бы вы смогли вычеркнуть из истории философии?

– Сама история философии вычёркивает многие имена.

– Как так сама история философии? Может быть, историк философии как субъект истории философии?

– История философии создаётся историками философии. Но не всеми. История философии вычёркивает имена и многих историков философии, ибо она представляет собой такое содержание, которое обосновано, признано большинством профессионалов, выдержало испытание временем. Историк философии – это не архивариус, а мыслитель, исследующий процесс развития философии, соединяющий настоящее с прошлым. Это требует эрудиции, кропотливого анализа и, конечно, специальной одарённости. Сейчас, как никогда, важна такая интегрирующая работа.

– У того же Гиренка есть специальный термин «эрузит» («эрудит + паразит»). Не является ли историк философии таким эрудированным паразитом, который паразитирует на текстах оригинальных философов?

– Но как же без эрудиции можно заниматься историей философии? Ведь тут требуется основательное знание обширного и многообразного материала, который вы призваны упорядочить, систематизировать, осмыслить и оценить. Это – специфический, довольно трудный и важный вид философской деятельности. О каком паразитировании тут можно вести речь? Конечно, есть среди историков философии и такие, которым как раз недостаёт эрудиции, трудолюбия и творческих способностей, а, главное, недостаёт ответственности и честности. Ну и что здесь особенного? Конъюнктурщик встречается всюду. Им может быть не только посредственность, но и талант. На талантливых конъюнктурщиков сейчас, кстати, большой спрос.

– Каких современных русских философов вы можете назвать?

– Если брать близкие мне области философии, то я с большим уважением отношусь к таким своим коллегам, как В. А. Лекторский, В. С. Стёпин, В. Н. Порус, П. П. Гайденко, Н. В. Мотрошилова, Э. Ю. Соловьёв, А. П. Огурцов, А. М. Руткевич. Я мог бы легко продолжить этот перечень. Думаю, из ныне живущих можно назвать несколько десятков профессионалов высокого уровня, которые успели уже внести свой вклад в развитие российской философии. Кроме того, есть немало молодых людей, уже зарекомендовавших себя серьёзными мыслителями. Россия – велика. Несмотря ни на что она не устаёт рождать новые таланты. Важно их увидеть, вовремя поддержать.

– Вы исходите из понимания философии как науки? Для вас важен критерий научной рациональности?

– Философия, конечно, не наука, это – особый вид духовной деятельности, использующий тем не менее научные познавательные средства и подходы, что характерно и для других видов культуротворческой деятельности. Для меня и для очень многих моих коллег крайне важны критерии научной рациональности. Особенно в наше время разгула иррационализма. В России, например, сейчас практикуют более 400 тысяч магов, колдунов, гадалок, экстрасенсов, целителей, астрологов и т. п. Каково же число их клиентов? Разве это не показатель состояния массового сознания? Газеты пестрят рекламой оккультных услуг. Немалая часть нашей интеллектуальной элиты, в том числе лица, имеющие учёные степени, искренне или следуя моде, подыгрывает всей этой братии, среди которой сплошь и рядом либо жулики, либо невежественные и параноидные субъекты. Дошло до того, что даже такая газета, как «Известия», ежедневно публикует «астрологический прогноз». Для непредвзятого человека эти «прогнозы» – заведомая муть на уровне базарной гадалки. Спекуляции на иррациональном в человеческой натуре имеют серьёзные негативные последствия – разжижают волю к активной самодеятельности, к вере в себя, мутят сознание, оптимистическую перспективу жизни, сгущают страх перед неведомым и «высшими силами», не говоря уже о тех плодах, которые получают от этого торговцы на рынке оккультных услуг и определённые политические силы. В последнее время модно разглагольствовать о негативной роли науки в развитии культуры, о сциентизме, списывать на него беды нашей цивилизации. Однако именно наука – страж объективности и рациональности в системе культуры, действенное средство против разнузданного субъективизма, обмана, нигилизма, деструктивности.

В наше время повышается требование к рациональности философии, усложняются её взаимосвязи с наукой. Остро сознавая ограниченность научного знания, неизбывную проблемность человеческого существования, неопределённость будущего, рациональная философия призвана крепить мужество духа, всемерно поддерживать оптимистическую перспективу, ибо только они способны генерировать энергию и волю, необходимые для решения глобальных проблем человечества. Хочу подчеркнуть: когда речь идёт о рациональной философии, то имеется в виду, что она стремится к теоретическому обоснованию выдвигаемых положений, концептуальной оформленности своих результатов, открытых для критического обсуждения, требует логической последовательности, доказательности и высокой интеллектуальной ответственности автора. Она вовсе не отрицает ценности тех философских жанров, которые связаны с использованием художественных средств, насыщены образной мыслью, оригинальными метафорами, более того, она сама может использовать подобные средства и формы выражения философской мысли.

Рациональная философия стоит на страже здравого смысла. Да, его горизонт и разрешающая способность весьма ограничены, но он несёт в себе глубинные факторы рациональности, выработанные в ходе биологической эволюции, антропогенеза и всей истории человечества. Попрание здравого смысла – слишком редко симптом гениальности, но сплошь и рядом выражение болезни разума или натужного фиглярства, эпатажа, суперпретенциозности, этих типичных способов компенсации творческой импотентности.

Рациональная философия отдаёт себе ясный отчет, что человеческий разум подвержен патологическим отклонениям (в силу действия генетических, социальных, психологических и других факторов). Ему свойственны различные виды пограничных состояний и акцентуаций. Всё это в известной мере приложимо и к философскому разуму. В наше время в нём стали заметно проявляться шизоидные, депрессивные и невротические тенденции. Рациональная философия призвана противостоять этим тенденциям, выполнять своего рода терапевтическую функцию, служить основанием реализма и источником жизнеутверждающих идей в системе культуры. Она должна содействовать творчеству новых жизнеутверждающих ценностей и смыслов, а главное сохранению старых, проверенных всей историей человечества.

– Как вы относитесь к попытке М. Н. Эпштейна основать новую философскую науку (наряду с онтологией и гносеологией) – потенциологию, в рамках которой субстанциализируется категория возможного?

– К сожалению, я не знаком с этими работами М. Н. Эпштейна. Но когда я слышу о создании «новой философской науки» (да ещё «наряду с онтологией и гносеологией»), то у меня возникают, мягко говоря, сложные чувства, которые (чтобы не обидеть автора) я предпочитаю не выражать словесно. Ну, сказали бы, что автор разработал новую концепцию возможного. Тоже звучит гордо! Но если утверждают, что это «новая наука», и она выдвигается в таком же ранге как онтология и наряду с ней, то это представляется мне некорректным. Основная категориальная структура философского знания четырёхмерна, она включает категории онтологического, гносеологического, аксиологического (ценностного) и праксеологического (активность – интенциональность, воля, целеполагание и др.). Соответственно можно говорить о четырёх основных типах философских проблем. Указанные категории логически нередуцируемы друг к другу, но взаиморефлексируемы . Это означает следующее. В сложных случаях, когда мы утверждаем, что нечто существует или не существует, мы обязаны подвергнуть наши утверждения, как минимум, гносеологической рефлексии, то есть исследовать те познавательные средства, с помощью которых мы описываем то, что полагаем существующим или несуществующим. Но часто возникает необходимость подвергнуть эти утверждения также аксиологической и праксеологической рефлексии. Только тогда наши утверждения могут обрести основательность. В этом отношении категория возможного несёт в себе не только онтологическое содержание, но вместе с тем и гносеологическое, аксиологическое и праксеологическое. Поэтому проблема «потенциологии» в духе Эпштейна предполагает исследование возможного, а тем самым и будущего во всех четырёх планах и интеграцию полученных результатов в единой концептуальной структуре. Говорят, что будущее непредсказуемо. Смотря какое. Некоторое будущее предсказуемо, даже очень, например, что все мы обязательно завершим свой земной путь.

– Именно в силу своей непредсказуемости возможное и приобретает статус субстанции? К тому же Эпштейн различает понятие «потенция» и понятие «возможное», гипостазируя последнее до инвариантной модальности.

– Удачи ему.

– Как вы охарактеризуете американскую философию сознания? Не кажется ли вам, что совсем скоро американцы накопят такую критическую массу информации, что проблема сознания обрушится? И как вы можете прокомментировать пафос философа В. В. Васильева, который столь истово пропагандирует американскую философию сознания (на философском факультете МГУ)?

– Лучше говорить не об американской, а об англоязычной философии сознания, так как многие ведущие представители этого направления живут в Англии, Австралии и других странах. Не будет большой погрешности, и в том случае, если мы будем вести речь о концепциях сознания в аналитической философии. Я давно слежу за их развитием, написал критические статьи, посвящённые анализу работ таких известных философов, как Т. Нагель, Д. Деннет, Дж. Сёрл, Д. Чалмерс. В моей книге «Информация, сознание, мозг» две главы представляют критический обзор раннего этапа развития этого направления – концепций «научного материализма», «элиминативного материализма», «функционального материализма», «эмерджентистского материализма» (Г. Фейгл, Дж. Смарт, Д. Армстронг, Р. Рорти, П. Фейерабенд, Дж. Марголис и др.). Действительно, за полувековой период накоплен колоссальный объём литературы – многие сотни книг, десятки тысяч статей. Но никаким «обрушением» проблеме сознания это не угрожает. Правда, бросается в глаза контраст между столь большим количеством публикаций и концептуальными результатами, которые, на мой взгляд, довольно скромны. Однако продолжаются острые и содержательные дискуссии, они создают движение мысли. Ознакомление с нынешним состоянием разработки проблемы сознания в аналитической философии крайне важно для тех, кто интересуется этой проблемой. Ведь ни одно другое направление современной философии не занимается проблемой сознания столь масштабно и систематично, причём именно в русле классических традиций. В нём доминирует материалистический и сциентистский подход. В этом его слабые и сильные стороны. Слабые, поскольку многомерная проблема сознания сильно уплощается, за скобки выносятся её смысложизненные, экзистенциальные, социальные и социокультурные планы. Сциентистская установка ведёт к редукционистской стратегии в объяснении сознания, а это, по моему убеждению, тупиковый путь, так как из сознания изымается самое главное – субъективная реальность. В рамках аналитической философии разработаны два типа редукционизма – физикалистский и функционалистский. Важно отметить, что идея функционализма, которая допускает нередукционистские истолкования и приложения, сыграла позитивную роль в развитии когнитивной науки и в разработке проблематики искусственного интеллекта. В этом я вижу позитивный аспект аналитической философии. В последнее время среди её представителей усиливается тенденция нередукционистского подхода к объяснению сознания, что представляет определённый интерес.

Теперь о В. В. Васильеве, который «истово пропагандирует американскую философию сознания» на философском факультете МГУ. Если отбросить слова «истово пропагандирует», то, как заведующий кафедрой зарубежной философии, он поступает правильно, придавая изучению аналитической философии важную роль. Ведь она представляет одно из самых мощных направлений современной философии, внёсших значительный вклад в разработку гносеологической проблематики, в философию и методологию научного познания (это относится, как я уже отмечал, и к ряду аспектов проблемы сознания). Уже поэтому выпускник философского факультета МГУ должен быть обязательно знаком с аналитической философией, а ей, насколько мне известно, уделяли на факультете крайне недостаточное внимание. Между тем пройти школу аналитической философии в высшей степени полезно (сужу по себе!). Она учит строгости мысли, логической последовательности, доказательности, умению чётко аргументировать, правилам критического анализа, говоря коротко – интеллектуальной ответственности. Эти качества крайне важны для современного философа, их не хватает авторам велеречивых, размашистых, расплывчатых текстов. В этом году у нас впервые под редакцией М. В. Лебедева и А. З. Черняка издано учебное пособие по аналитической философии (Аналитическая философия. – М., 2006. – 624 с.). Думаю, что оно будет весьма полезно для студентов философского факультета и не только для них.

– В чём оригинальность вашего информационного подхода к проблеме «сознание и мозг»?

– Этот подход предлагает возможный вариант теоретического решения классической проблемы «сознание и мозг», то есть ответ на два ключевых вопроса:1) как объяснить связь явлений сознания (субъективной реальности) с мозговыми процессами, если первым нельзя приписывать пространственные и другие физические свойства (массу, энергию), а последние ими необходимо обладают; 2) как объяснить каузальную функцию явлений субъективной реальности по отношению к телесным процессам, если первым нельзя приписывать массу, энергию и другие физические свойства (то, что мои мысли и желания способны вызывать движение моей руки, очевидно, как и то, что существует моё или ваше волевое усилие и феномен свободы воли; но как это объяснить?). Многие философы, занимавшиеся этой проблемой, подчёркивают, что здесь налицо «провал в объяснении». Мой подход в развёрнутом виде предложен ещё 35 лет тому назад в книге «Психические явления и мозг» (М., 1971) и с тех пор развивался и уточнялся. Отдавая себе отчёт в том, что возможны другие варианты теоретического решения, я пока в нём не разочаровался. Он строится в форме теории: мной предлагаются три постулата, представляющие собой общепринятые в науке положения, которые не встречают эмпирических опровержений, и затем из них логически выводятся объясняющие следствия, которые относятся не только к двум указанным основным вопросам, но и к ряду других более частных вопросов с ними связанных. Всё это изложено в моих книгах и статьях.

– Кто из зарубежных учёных поддержал ваш информационный подход к проблеме «сознание и мозг»?

– Прежде всех – крупный американо-венгерский учёный-нейрофизиолог, академик Янош Сентаготаи ещё в 1976-1977 годах. Он не раз цитировал мои работы, я с ним активно переписывался. Он хотел провести в Венгрии симпозиум, специально посвящённый обсуждению моей концепции, приглашал на него ведущих западных специалистов. Трижды назначалась дата симпозиума и трижды КГБ меня не выпускал (несмотря на официальные просьбы Сентаготаи в МГУ, где я работал, а Сентаготаи тогда был Президентом Венгерской Академии наук). Поддерживал меня и американский нейрофизиолог Роджер Сперри – первооткрыватель асимметрии полушарий головного мозга, лауреат Нобелевской премии. Он даже прислал мне свою большую статью для публикации в сборнике «Мозг и разум», изданном под моей редакцией Институтом философии в 1994 году. Среди философов могу назвать Дж. Марголиса, с которым я много переписывался и книгу которого «Личность и сознание» мне удалось перевести (с помощью С. А. Блинникова и А. Ф. Грязнова) и издать в 1986 году. Эта книга, хотя и написана тяжёлым языком, является весьма содержательной, во многом поучительной, представляет позицию так называемого эмерджентистского материализма в западной философии сознания. Тем, кто у нас занимается проблемой сознания, прочесть её внимательно было бы очень полезно (чтобы не изобретать заново велосипед и чтобы расширить свой концептуальный кругозор по данной проблеме).

– Как вы прокомментируете деятельность Института экспериментальной медицины АМН СССР под руководством Н. П. Бехтеревой, которая в последнее время находит большинство ответов на научные вопросы в религиозной мистике?

– Я хорошо знал Н. П. Бехтереву, поскольку начал сотрудничать с ней и её коллективом ещё во второй половине 1970-х годов. Тогда Институт экспериментальной медицины был самым передовым научным учреждением в нейрофизиологии. Он собрал коллектив таких блестящих исследователей, как П. В. Бундзен, Ю. Л. Гоголицын, В. М. Смирнов и др. Работы, проводившиеся тогда по расшифровке кодирования информации в мозгу, не утратили и сегодня своего значения. Но в 1980 году меня раскритиковал в пух и прах журнал «Коммунист». Я обвинялся в том, что «ревизую марксистскую теорию сознания», «выступаю против азбучных истин исторического материализма», занимаюсь «злобными софистическими ухищрениями» и т. п. Такие оценки в органе ЦК КПСС тогда звучали зловеще. И Н. П. Бехтерева сразу, даже не позвонив, порвала со мной все отношения и запретила общаться со мной своим сотрудникам. Однако спустя год стала наводить мосты (поскольку, на удивление многим, я по-прежнему оставался профессором МГУ, а скандал постепенно замяли). Но с ней я больше не общался. Потом её замечательный коллектив распался, а у неё были большие семейные несчастья. Может это и послужило переменам в её мироощущении. Мне известно, что она поднимала на щит А. М. Кашпировского, других подробностей я не знаю. Она, по-моему, давно не является директором Института экспериментальной медицины.

– Вы также известны как активный участник развития каратэ в СССР. Расскажите, пожалуйста, об этой деятельности.

– Я стал заниматься каратэ в довольно позднем возрасте, но мне повезло с учителем. Им стал Владимир Елисеев – замечательный мастер каратэ и тай-цзи-цюань (он, кстати, был кандидатом психологических наук, научным сотрудником Института психологии АН СССР). Я учился у него 7 лет. Некоторые знания приобрёл, побывав в Китае. Опыт занятий каратэ для меня оказался чрезвычайно полезным. В 1986 году я получил чёрный пояс с дипломом Японской Федерации каратэ. Вскоре, благодаря поддержке академика И. Т. Фролова мне удалось создать при Философском обществе СССР Центр восточных единоборств (Иван Тимофеевич Фролов, которого я хорошо знал много лет, стал тогда Главным редактором газеты «Правда» и Секретарем ЦК КПСС, но оставил за собой пост Президента Философского общества СССР). Центр был создан по решению Правления Философского общества в условиях, когда каратэ в СССР было запрещено. В Уголовном кодексе имелась статья 219-прим, по которой за занятия каратэ давали 5 лет. Центр объединил в составе своего бюро и своих секций лидеров основных стилей каратэ и ушу, организовал свои отделения во всех союзных республиках и крупных областных центрах, вёл большую работу. Мастера и любители каратэ воспрянули духом. Мы проводили показательные выступления (однажды даже на сцене Центрального дома литераторов), издавали литературу по истории восточных единоборств, по методическим, философским, этическим, психологическим аспектам каратэ-до, проводили встречи по обмену опытом и т. д. Меня вызвали в Прокуратуру, грозно заявили, что я нарушаю закон, но когда узнали, кто является Президентом Философского общества, оставили в покое. Я был Председателем Центра до тех пор, пока в 1990 (или 1991, точно уже не помню) году не отменили злополучную статью Уголовного кодекса. Я передал Центр своему заместителю, а сам стал издавать журнал «Чёрный пояс» (неплохой был журнал!), а потом газету по восточным единоборствам. Но неудачно. Не было опыта, денег. Много лет я вёл занятия по каратэ, у меня немало учеников. До сих пор один раз в неделю я веду две группы, в которых занимаются мои приятели и их знакомые. Это помогает мне сохранять рабочий дух.

– Чем вы занимаетесь в настоящее время?

– Сейчас я готовлю книгу «Субъективная реальность и мозг: опыт теоретического решения проблемы», в которой будет жёстко изложена моя информационная теория и представлены два приложения (в первом – будут конкретизироваться отдельные положения теории и следствия из них, во втором – собраны критические статьи по аналитической философии, написанные мной в последние годы). Ещё я хочу написать большую статью по проблеме «Другого сознания» – о взаимоотношении онтологий от первого и третьего лица. Здесь встают фундаментальные вопросы диагностики другого сознания (как оно возможно?, как удостоверить субъективную реальность у другого существа?, как изучать субъективную реальность у животных?, как научиться лучше понимать Другого?). Но задачи такого рода имеют более широкий круг: постижение смысла (информации), воплощённой в определённой предметности или в физическом процессе, является фундаментальным условием в изучении живых систем, личностей, социальных явлений, объектов культуры (примером может служить такое достижение как расшифровка языка майя) Здесь перед нами задача понимания, которая носит герменевтический характер. Понимание же связано с выяснением кодовых зависимостей, предполагает расшифровку кодов. На этом пути достигнуты уже важнейшие результаты: расшифровка генетического кода, генома человека. На повестке дня расшифровка мозговых нейродинамических кодов психических явлений. Решение этой проблемы способно повлечь колоссальные по своим масштабам как позитивные, так и негативные последствия. Загадка человеческого сознания беспокоит многих исследователей, в том числе и меня многие годы.

Мне приходится уделять много времени также и научно-организационной работе. Вместе с член-корр. РАН И. Т. Касавиным мы создали в Институте философии постоянно действующий семинар «Проблемы рациональной философии» (работает уже около 4 лет, проведено 39 заседаний). Каждый месяц собираются по 30-40 человек, проводятся интересные обсуждения актуальных вопросов. Я руковожу также постоянно действующим теоретическим семинаром по методологии искусственного интеллекта (совместно с академиками РАН В. Л. Макаровым и В. А. Лекторским). Его заседания тоже проводятся ежемесячно (в помещении Центрального экономико-математического института). На нём обсуждаются ключевые теоретические вопросы междисциплинарного подхода к разработке искусственного интеллекта, среди которых важное место занимает проблематика мышления и сознания.

Беседовал Алексей Нилогов

Список публицистических статей

Еще раз о правде, обмане и правдоборцах (ответ А.Г. Мясникову)

Паранаука

Феномен циркового искусства

Осторожно! - Телевидение

Наше телевидение (НТВ)

Сознание и реальность - подходы физики и буддизма сблизились?

Проблема совершенствования человека

В.П. Эфроимсон О биосоциальных исследованиях Владимира Павловича Эфроимсона и его борьбе за научную истину

О «котлованах», Общественном движении «Россия 2045» и будущем нашей цивилизации (Ответ П.Д. Тищенко)

Биологические корни антропологического кризиса. Что дальше?

Великий подвиг народа. К вопросу о цене Победы

Легендарная личность: Иосиф Абрамович Раппопорт

Кто водрузил знамя Победы над Рейхстагом?

Вопреки всему, несмотря ни на что!

 

 

 

 

 

 

 

НАУКА, ФИЛОСОФИЯ И ВОИНСТВУЮЩИЙ КЛЕРИКАЛИЗМ

Вестник РФО, 2007, № 4

 

В последнее время мы наблюдаем резкое возрастание активности клерикалов, которая, судя по всему, имеет поддержку в государственных органах. Ярким примером служит реакция на известное письмо Президенту группы академиков РАН по поводу намерений ввести в школах обязательный предмет «Основы православного вероучения» (или в смягченной формулировке «Основы православной культуры»), а так же в связи с предложением внести теологию в перечень научных специальностей Высшей Аттестационной комиссии. В этом письме были представлены четкие и обоснованные аргументы против подобных нововведений, подчеркивалось, что они противоречат Конституции, согласно которой Церковь у нас отделена от государства, что их реализация может иметь негативные политические последствия и послужить тормозом в развертывании стратегической программы инновационного развития, заявленной Президентом.

Казалось бы, это письмо дает повод и материал для серьезного обсуждения. Но мы помним, какую бурную реакцию вызвало оно в прессе, какой вал обвинений и оскорблений обрушили на его авторов. Президент им не ответил. Выдающиеся ученые стали предметом поношения, насмешек, низкопробных выпадов со стороны клерикалов. В десятках газет публиковались гневные протесты, в которых предавались анафеме «академики-атеисты», «материалисты».

Впечатление такое, что столь дружный «отпор» «академикам-материалистам» был неплохо организован. Церковь, действительно, большая сила в нашем обществе. Защитников у «академиков-атеистов» и вообще у атеистов-материалистов (к которым я твердо отношу и себя) оказалось крайне мало. Вслед за Президентом промолчали и Академия Наук, и общественные организации, которые, казалось бы, призваны, защищать науку и здравомыслие.

Даже такая вроде бы респектабельная газета как «Известия» подладилась под главную волну – напечатала чуть ли не на самом видном месте возмущенное письмо целой группы товарищей, клеймящих «академиков-атеистов», которые «подрывают духовные устои» нашего общества. Вот так! Интеллектуально убогие субъекты наставляют по части духовности нашу национальную гордость, двух единственных на всю Россию лауреатов Нобелевской премии, академиков Алферова и Гинзбурга.

Для нас, людей старшего поколения в этом слышится что-то знакомое, давнее, но не забытое, когда аналогичные «товарищи» громили выдающихся отечественных генетиков, физиков, писателей и поэтов. Ну ладно, «товарищи» выразили свое мнение, но «Известиям» этого мало. На ту же тему выступает главный публицист газеты, записной эрудит-остроумец Максим Соколов. Он свысока, по отечески журит академиков: дескать, с чего это вы всполошились, можно было бы и поспокойнее, поскромнее, дался вам этот материализм-атеизм. А через месяц-другой снова берется за «академиков материалистической направленности», соединяя их с «муфтиями фундаменталистской направленности». Низкопробное ёрничание – его фирменный знак: «Академикам остается убедить муфтиев в том, что вольнодумные учения не содержат в себе никаких неприемлемых для ислама вещей, после чего перед соединенным натиском акад. В.Л. Гинзбурга и муфтия Нафигулы Аширова православное мракобесие растает аки воск от лица огня. Управившись с православной деноминацией, академик с Нафигулой могут взяться за протестантизм…» и т.д. и т.п. ( Максим Соколов. Академик и Нафигула…// «Известия» , 23 августа 2007).

Я специально привел некоторые детали из прессы, чтобы показать характер реакции на указанное письмо, отражающей отношение журналистики к выдающимся научным талантам, прославившим нашу Родину, а вместе с тем к науке как важнейшему разделу всей системы культуры. Разве не ясно, что именно наука, а не религия, будет определять развитие нашей страны, ее место в мировой цивилизации. Именно с ней связаны главные надежды на преодоление экологического кризиса, нарастающих угроз гибели человечества. Это относится и к перспективам изменения сознания, ценностных регулятивов деятельности. Ведь кроме физики, химии, биологии есть еще медицинские, психологические, социальные, гуманитарные науки.

Трудно рассчитывать, что православие в ближайшие десятилетия способно стать главным средством решения насущных социально-экономических, технических и нравственно-психологических проблем нашей страны и тем более глобальных проблем современности. Или, быть может, главное средство в том, чтобы уповать на Божью помощь, как об этом нам постоянно твердят церковные иерархи?

Разумеется, альтернатива «наука или религия» не вполне корректна. Ее нагнетают как раз воинствующие клерикалы, стремящиеся сделать снова науку служанкой теологии. Опираясь на разные мировоззренческие установки, церковь и наука могут, однако, мирно сосуществовать. Религиозные или атеистические убеждения человека – его личное дело. Ведь в массе своей верующие и неверующие уважительны друг другу. Они трудятся вместе, нормально общаются, дружат между собой, имеют множество общих интересов. У меня, например, есть близкие, многолетние друзья среди искренних приверженцев православия. Кому выгодно разжигание конфликтов между нами? Кроме того, среди представителей науки встречаются люди верующие. И это не удивительно. В большинстве случаев индивидуальное сознание обладает значительной степенью фрагментарности: в нем сочетаются, уживаются казалось бы взаимоисключающие, противоречащие друг другу ценностные установки, символы веры, суждения и убеждения. Посмотрите внимательно в себя!

Надо признать и то, что религия выгодна государству, служит ему одной из опор, ибо сохраняет определенный ресурс поддержания стабильности в обществе и нравственного воспитания. Но уж не меньший ресурс в этих отношениях имеют наука, искусство, право, политика, вся огромная система учреждений, занимающихся воспитанием и образованием. Вопрос в том, как он используется.

В небольшой статье невозможно обсуждать сложные взаимоотношения между религией и наукой, между верующими и неверующими. Ясно одно: согласно Конституции церковь, в отличие от науки, отделена от государства. И ее официальное вмешательство в государственную систему науки и образования неправомерно. То, что мы видим сейчас, явно противоречит Конституции. Официальные представители церкви стремятся изменить в своих интересах государственную систему образования и в этой связи атакуют науку, ее общепризнанные основы.

Похоже, мы стоим на пороге нового «обезьяньего процесса». Как известно, школьница Маша из Петербурга и ее папа подали в суд, требуя включить в школьную программу учение о божественном творении человека и изъятии из нее «устаревшего и ошибочного» дарвинизма. Этот демарш подкрепляется в прессе «теоретическими» обоснованиями богословов. Вот только один пример. В газете «Московские новости» (№ 29, 2007 г.) иегумен Вениамин, кандидат богословия, публикует статью, в которой заявляет, что палеонтологическая летопись – подтасовка. «Ведь по сути дела – говорит он – у дарвинистов нет ни одного доказательства истинности своей теории. Никто никогда не наблюдал, как один вид превращается в другой. Все сводится к «раскладыванию пасьянсов» из косточек и других деталей». «Дарвинисты еще больше путают картину, бездоказательно утверждая, что человек и обезьяна имеют общего предка, которого никто не видел» (курсив мой – Д.Д.). А вот наш кандидат богословия наверное видел, как произошел человек, иначе, какие у него основания выступать против тех, кто не видел. Уровень агументации здесь говорит сам за себя.

Однако Маша и ее папаша получают куда более высокую поддержку – у самого патриарха Алексия II. На Рождественских образовательных чтениях он заявил: «Никакого вреда не будет школьнику, если он будет знать библейское учение о происхождении мира. А если кто хочет считать, что он произошел от обезьяны, пусть он так и считает, но не навязывает другим». Такое умозаключение Патриарха стало у воинствующих клерикалов расхожим клише: вы, атеисты, считаете, что произошли от обезьяны, а мы считаем, что произошли от Бога. Ну, сразу видно, кто лучше, а кто хуже.

В последнее время слова «атеист» и «материалист» стали чуть ли не бранными. Материалистические и атеистические традиции в русской философии и культуре отодвигаются на самый задний план и как бы оказываются несущественными. На щит поднимаются философы религиозной ориентации, которые будто бы и являются подлинными выразителями русской культуры. Имена Герцена, Чернышевского, Добролюбова, других крупных мыслителей материалистической ориентации почти не упоминаются. Многие недавние марксисты-материалисты развернулись на сто восемьдесят градусов и теперь установили братские отношения с идеализмом и религией, высокомерно взирают на своих нераскаявшихся коллег. На философских конференциях нас, сбившихся с пути праведного, то и дело наставляют служители церкви. Приглашение их на всяческие форумы считается хорошим тонов.

Такая у нас атмосфера. Вот, на экране батюшка долго освящает подводную лодку, изгоняет злых духов, экипаж стоит по стойке «смирно!», батюшка окропляет новобранцев, ему целуют руку и опять батюшка окропляет святой водой какое-то государственное помещение, а газета «Известия» печатает большую статью о молодом священнике с его портретом, который молился и как бы обеспечил победу «Зениту» в российском чемпионате по футболу.

Будем откровенны. Наш уважаемый Президент посещает церковь, крестится. И у нижестоящих чиновных лиц из глубин души поднимается горячее желание потрафить высокому начальству. Глядишь, губернаторы тоже начали креститься, и даже некоторые чиновники от образования и культуры. Ну, все это легко понять. И даже то, когда на экране государственного телевидения вальяжные персонажи в рясах что ни день наставляют население по части духовности и нравственности.

Я не отрицаю, что для многих эти проповеди могут быть полезны. Но церковь явно приватизирует «духовность» и «нравственность», небезуспешно запустила в массовый оборот узкое, тенденциозное употребление указанных понятий. Тогда выходит, что атеисты не способны обладать этими качествами. Такой ход мысли, конечно, ниже всякой критики. Понятие духовности выражает устремленность к высшим ценностям и смыслам, приобщенность к высочайшим образцам культуры и человечности, оно не должно ограничиваться религиозным содержанием и может мыслиться вне его церковных истолкований. К слову, материалисту необходимо гораздо большее мужество духа, чтобы противостоять неблагоустроенности жизни, сохранять достоинство перед лицом смерти и бездны неизведанного. Наверное, каждый из нас знал людей истинно высокой духовности и нравственной чистоты, но совершенно чуждых религиозной приверженности. И, наоборот, людей верующих и весьма образованных, но крайне далеких от подлинной духовности, мелких, тщеславных, эгоистичных. История же демонстрирует это особенно убедительно.

Поскольку тема очень актуальна, я все же позволю себе привести один исторический пример: Марк Аврелий. С детства усвоивший принципы стоической философии, он стремился неукоснительно следовать им. Но это еще далеко не определяло его духовный облик. Вот что говорит о нем глубокий знаток того времени и раннего христианства Эрнест Ренан: «Последствием этой строгой философии могла бы быть холодность и жестокость. Но именно тут проявляется во всем блеске редкая природная доброта Марка Аврелия. Он строг только к себе. Плодом такого напряжения души является безграничное доброжелательство. Всю жизнь он старался воздавать добром за зло» (Ренан Э. Марк Аврелий и конец античного мира. М., 1991,с. 15). И далее Ренан высказывает важную мысль, что высокие нравственные качества человека в такой редкой концентрации не связаны обязательно с какой-либо религией, они имеют более глубокие корни: «Марк Аврелий был благочестивейший из людей не потому, что он был язычник, а потому, что он был совершеннейшим человеком. Он был прославлением человеческой природы, а не какой-либо определенной религии» (там же, с.17).

Считать высокую нравственность и духовность продуктами религиозного воспитания по меньшей мерее наивно. Существует, как хорошо известно, множество других мощных факторов формирования высоконравственной и духовно возвышенной личности, которые независимы от религии и церковной компетенции. В силу своей ограниченности и тенденциозности воинствующие клерикалы о них не вспоминают.

Обозначенная выше общая атмосфера проявляется и в философских истолкованиях взаимоотношений науки и богословия, в размывании границ между ними. Нередко дело изображается так, что богословие тоже наука и тогда вообще снимается вопрос об их разграничении. Между тем общеизвестно, что исходные посылки материалистической философии и религиозной философии противоположны. Первая тоже содержит метафизические утверждения, толкует о мире в целом, об абсолютном, об ограниченности человеческого разума, но она категорически исключает Бога, некий высший абсолютный разум, вездесущий и всемогущий, который управляет миром и человеком.

Эти прописные истины приходится повторять для любителей модного ныне безразмерного релятивизма и плюрализма, для тех, кто стирает различие между противоположными философскими направлениями и на такой основе стремится обвенчать науку и богословие. В строгом смысле материализм означает атеизм. Научное же мировоззрение, научная картина мира в своих основах носят материалистический характер, не нуждаются в божественном творце. Это тоже прописная истина, удостоверенная всей историей философии.

Никто не отрицает права на существование идеализма и религии. Они занимали всегда значительное место в культуре и общественной жизни. Классические идеалистические учения (Платона, Гегеля и др.), концепции философов религиозной направленности, среди которых было немало крупных русских мыслителей, ставили коренные философские и этические проблемы, вносили свой вклад в их разработку.

Я повторяю эти общие места, чтобы подчеркнуть следующее. Моим коллегам, предпочитающим религиозную ориентацию в философии, я желаю доброго здоровья и успехов на избранном поприще. Но давайте будем принципиальными. Давайте честно полемизировать, не смазывая противоречий. Наши исходные позиции противоположны в такой же степени как у науки и богословия. Сохранение этого тезиса – непременное условие серьезной полемики. И мы, материалисты (и, значит, атеисты) отдаем себе ясный отчет, что философ религиозной ориентации и воинствующий клерикал – далеко не одно и то же. С последними полемизировать не имеет смысла, их следует разоблачать как проводников мракобесия.

Но посмотрим все же, как мыслят богословы свои взаимоотношения с наукой. В 2003 году в Институте философии вышел сборник статей под редакцией члена корр. РАН П.П.Гайденко и доктора философских наук В.Н. Катасонова. Он называется «Наука, философия, религия. В поисках общего знаменателя». В нем опубликован ряд статей, посвященных интересующему нас вопросу. Наиболее представительной среди них является статья А. Нестерука «К новому синтезу богословия и науки». Не имея возможности подробно анализировать ее, я приведу лишь основные положения автора. Он ставит задачу «осуществить синтез богословия и науки в соответствии с идеями, намеченными в произведениях Греческих Отцов Церкви» (с. 186 указанного сборника). При этом автор исходно полагает науку как нечто низшее, ибо научное мышление «оторвано» от своей «духовной основы». По его убеждению, «симметрия в отношениях между наукой и богословием не может быть установлена в самом начале, если только сама наука не будет подведена под богословское основание» (там же, с.184). В заключении статьи автор подробно раскрывает этот тезис и приходит к выводу, что такая позиция позволяет выяснить «неявные богословские составляющие научного исследования» (см. там же, с. 197). Вот вам и найденный «общий знаменатель»! Науке опять отводят роль служанки богословия.

Но надо признать, что автор, по крайней мере, честен. Его вывод из принятого церковного догмата о божественном творении вполне логичен. Для науки же посылка о божественном творении мира и человека примерно за семь дней, примерно шесть тысяч лет тому назад является смехотворной. Здесь особенно ярко выступает несовместимость науки и богословия. Но эту несовместимость сейчас модно всячески затемнять, размывать, размазывать под флагом союза и сотрудничества богословия и науки (не «синтеза», как у А. Нестерука, а только «союза»). Формы такого «союза» весьма разнообразны. Но в итоге дело сводится к «равноправию» науки и богословия, к молчаливому или громогласному возведению богословия в ранг науки.

Приведу факты. При Российском философском обществе создана «Научно-богословская секция», которая проводит обширный круг мероприятий. Как явствует из ее отчета, в ней активное участие принимает ректор МГУ, академик В.А. Садовничий, который руководил в рамках этой секции обсуждением научно-образовательного процесса в высших учебных заведениях России (см.: Леонтьев В.Г. Научно-богословская секция РФО // Вестник Российского Философского Общества, 2007, № 1, с.19). Интересно, не правда ли? Ректор МГУ, Вице-Президент РАН – активный член Научно-богословской секции. Глядя на него, некоторые деканы и профессора тоже наверно запишутся в эту секцию (декан истфака, член-корр. РАН С.П. Карпов уже записался). А на кого глядит академик В.А. Садовничий – тоже понятно. Непонятно только, зачем насаждать в МГУ, на который смотрит вся Россия и, без преувеличения, весь мир «Научно-богословскую секцию»? Ну, мир посмотрит, посмотрит, кое-кто покривится, и ладно. А вот тысячи ректоров российских вузов посмотрят на академика В.А. Садовничего (очень заметная фигура, чего только не возглавляющая у нас!) и задумаются: а не создать ли и у себя «Научно-богословскую секцию». Как бы чего не вышло! Таков уж менталитет российских должностных лиц – тоже ведь какой-никакой, а феномен культуры.

Упомянутый выше сборник, в котором наука и богословие приводились «к общему знаменателю», открывается статьей П.П. Гайденко «Христианство и наука: противостояние или союз?». Ответ заранее ясен: ну, конечно, союз! Я искренне уважаю Пиаму Павловну Гайденко, но не могу согласиться со многими ее установками и заключениями. Я сожалею, что не имею возможности в рамках данной статьи внимательно их рассмотреть и высказать свои контраргументы. Остановлюсь поэтому лишь на одном положении автора, которое подводит итог его размышлениям. «Думается,– пишет П.П. Гайденко,– что одним из противоядий от разрушительных тенденций научно-технической цивилизации может послужить союз науки и христианства. Этот союз вполне естественен: он предполагает трезвость в оценке возможностей нашего разума, характерную как для христианского богословия, которое, сознавая тварность человеческого разума, никогда не отождествляет его с божественным, так и для самых проницательных философов и выдающихся ученых». И далее, приводя в пример, Ньютона, она продолжает: «Вот это и есть трезвое сознание несоизмеримости божественного и человеческого, сознание, которое наиболее адекватно нашло свое выражение в апофатической теологии и которого так не достает современной науке» (с.21 указанного сборника).

Положение о союзе и об ограниченности человеческого разума – общие места философов христианской ориентации. Но даже на этом абстрактном уровне выявляется коренное разногласие с наукой, ибо из ограниченности человеческого разума вовсе не следует наличие некого неограниченного, божественного разума, который постулируют религиозные философы.

Трезвость в оценке возможностей человеческого разума, понимание его ограниченности, «несоизмеримость» человека с абсолютным (миром, природой в целом, бесконечной вселенной) всегда были характерны для материалистической философии и мыслящих ученых – так что «апофатическая теология» тут вряд ли может что-либо добавить. Теперь насчет «противоядия». Хотя религиозные философы и осуждают ход цивилизации (особенно современный), они забывают, что христианство в не меньшей степени ответственно за такой ход цивилизации, чем наука. Оно участвовало в нем два тысячелетия! Ну, допустим, что сейчас оно становится силой, способной противостоять разрушительным тенденциям. Как это мыслится? Оно берется изменить сознание, инстинкты, поведение людей или хотя бы правящих элит? Внушить всем ученым, чтобы они бросили свое занятие? Разорвать параноидный круг: еще больше производить, чтобы еще больше потреблять, чтобы еще больше производить, чтобы еще больше…? Какими своими средствами церковь с ее «апофатической теологией» может стать реальным «противоядием»? Проповедями, увещеваниями, назиданиями, молитвами? Но ведь это продолжается сотни лет. И что? Остается только надежда на чудо.

Слишком слабое утешение. Слишком слабый союзник для науки, для реалистически мыслящих людей, которые сознают всю глубину, весь огромный масштаб нарастающих угроз самому существованию земной цивилизации и полны решимости крепить мужество духа, крепить веру в благие творческие возможности человеческого разума (другого нет!), напрягать свои силы в поиске научно обоснованных, рациональных действий, способных остановить сползание человечества к роковой черте, укреплять жизнестойкость нашей цивилизации. Церковь и богословие лишь ослабляют нашу волю и энергию, разглагольствуя о ничтожестве человеческого разума и внушая пустые надежды на божественную помощь.

Казалось бы в нынешних условиях государство должно отдавать приоритет науке и системе образования, способной готовить высококвалифицированные кадры на уровне современных требований науки и техники, экономических и гуманитарных задач. Но этот приоритет под вопросом. Те действия, которые в последние годы предпринимало государство, чтобы поддержать опустившуюся до нищенского уровня и понесшую огромную убыль в талантливых кадрах науку, малоэффективны. Создается впечатление, что на первом месте у государства церковь, а не наука. Иначе, как объяснить поддержку клерикалов, подрывающих авторитет науки. Церковь хочет внести богословие в перечень научных специальностей ВАК’а, ее поддерживают высокопоставленные государственные мужи, а им угождают послушные чиновники от науки. И, судя по всему, это будет сделано. Мы познакомились выше с интеллектуальным уровнем и отношением к дарвинизму одного кандидата богословия. Вот таких кандидатов и докторов «богословских наук» будет штамповать ВАК. Разве это не пощечина науке?

Еще одну пощечину она получит, если в школе введут богословие (под видом «Основ православной культуры»). Это неизбежно поведет к деформациям в преподавании научных дисциплин, особенно гуманитарного профиля, не говоря уже о политических последствиях (ведь в России 20 миллионов мусульман, а сколько детей представителей других конфессий). Хорошо сказал об этом С.С. Перуанский в острой и умной статье, опубликованной в «Вестнике российского философского общества» (2007, № 1, с.158): «Православие рвется в школу – вот, что страшно. Для многоконфессиональной России – это мина замедленного действия…На стороне клерикалов официальное близоруко-рассчетливое политиканство».

Недавно, правда, государство сделало реверанс в сторону мусульман. В Казани побывал первый вице-премьер Д. Медведев. Далее я цитирую «Известия»: «В Российский исламский университет Дмитрий Медведев приехал не с пустыми руками. Он сразу же сообщил, что уже сегодня Госдума рассмотрит в первом чтении законопроект, наделяющий все религиозные учреждения правом выдавать дипломы государственного образца. «Это фундаментальное решение»,– не стал скромничать первый вице-премьер. Помимо признания духовные заведения смогут рассчитывать на государственные деньги». «Кроме дипломов и господдержки учителям Закона Божьего пообещали «социальную ипотеку». «Всевышний сказал, что надо без первоначального взноса»,– уточнили в университете» (Елена Шишкунова. Каждому священнику – по диплому // «Известия», 13.11.2007, с.7).

Помимо столь трогательной заботы о священослужителях (сравните с заботой об ученых), государство действительно приняло «фундаментальное решение». Теперь, с государственным дипломом, перед священнослужителями открываются широкие перспективы. Отсюда один шаг до официальной работы в школе и до государственных ученых степеней. Глядишь, и в высших учебных заведениях скоро введут «науку» богословие, и там с амвона, простите, с кафедры будут выступать и учить студентов кандидаты и доктора «богословских наук». Теперь они будут на равных с представителями науки, станут поправлять и «направлять» ученых. Легко предположить, что это «фундаментальное решение» сильно воодушевит и повысит рвение воинствующих клерикалов.

Кто такие воинствующие клерикалы? Это, конечно, не простые верующие, а служители церкви, облеченные в соответствующий сан. Они действуют, выражая институциональные интересы. Давайте честно посмотрим на вещи. Церковь–это мощный социальный институт со своими многочисленными и многоярусными структурными подразделениями, четко организованный по иерархическому принципу. Центральное управление во главе с Патриархом имеет отделы, которые занимаются исполнением своих функций (организационных, идеологических, финансовых, хозяйственных, учебных, международных и т.д.). В них сидят многочисленные чиновники, управляющие нижестоящими структурами (регионального, областного, районного масштаба и т.д.), в которых та же жесткая иерархическая организация и которые объединяют тысячи религиозных учреждений. Это государство в государстве. Но гораздо более эффективное, чем наше Российское государство, ибо обладает четкой идеологией и системой правил, железной дисциплиной, беспрекословным повиновением высшему по рангу и высокой ответственностью и исполнительностью. И здесь я бы хотел подчеркнуть, что в сравнению с ней институциональная организация науки выглядит в высшей степени неэффективной, инертной, неспособной оперативно решать насущные задачи инновационного развития (чего стоят, например, распри Министерства образования и науки и Российской академии наук).

В институциональной системе православной церкви с ее жесткой иерархией и догматикой трудно допустить самовольство воинствующих клерикалов. Несмотря на то, что всякая институциональная структура как бы независима от отдельных личностей (нет незаменимых), она состоит из людей, которые образуют группы влияния, борются за продвижение по иерархической лестнице, по-разному понимают текущие и долговременные интересы своей институции и не забывают про свои личные интересы. Воинствующие клерикалы выражают интересы одной из групп влияния, которая отличается высокой энергетикой, экспансионистскими устремлениями (в область государственных функций и властных полномочий), агрессивным отношением к своему извечному противнику и конкуренту – науке. Безусловно, эта группа влияния весьма далека от выражения интересов миллионов верующих. И достойно сожаления, что именно она находит сейчас поддержку в государственных органах. Это, как уже говорилось выше, способно существенно затормозить развитие науки в нашей стране, выполнение поставленных Президентом стратегических инновационных программ в области информационных технологий, нанотехнологий и в других жизненно важных для нашей страны направлениях развития науки и техники.

Академики же, как видим, напрасно обратились к Президенту. Им следовало обратиться в Конституционный суд. И это еще не поздно сделать.

Список публицистических статей

 

 

 

 

О ПУБЛИЧНЫХ ВЫСТУПЛЕНИЯХ А.М. КАШПИРОВСКОГО

 

По заданию дирекции Института философии РАН я ознакомился со стенограммами выступлений А.М. Кашпировского. Судя по ним, эти выступления во многом повторяют его публичные сеансы суггестии по телевидению и в массовых аудиториях 1989-90 г.г. Тогда на заседании секции Философского общества «Философские проблемы психорегуляции и резервных возможностей человека», которой мне пришлось руководить, было организовано широкое обсуждение деятельности А.М. Кашпировского – с его участием (апрель 1990). Напомню, что в состав бюро секции входили, помимо философов, крупные специалисты в области психологии, нейрофизиологии, психиатрии, психотерапии, физики. Среди них такие известные ученые как проф. М.Г. Ярошевский, академик П.В. Симонов, доктор медицинских и доктор психологических наук, проф. В. И. Лебедев и др. Активное участие в работе секции принимал знаменитый мастер психологических опытов, Заслуженный артист России Юрий Горный. Обсуждение проходило в актовом зале Института философии при большом стечении народа. Вначале слово получил А.М. Кашпировский, затем последовали многочисленные выступления, в которых его деятельность на ниве телепсихотерапии была подвергнута сокрушительной критике. Материалы этого обсуждения сыграли решающую роль в том, что сеансы А.М. Кашпировского на телевидении были запрещены. Эти материалы были вскоре опубликованы (См. Феномен Кашпировского и телепсихотерапия. Под ред. Д.И. Дубровского и М.Г. Ярошевского. СПб. Часть 1 и часть 2. Изд. международного фонда истории науки. СПб, 1992: см. также: Дубровский Д.И., Феизов Э.З. Чудеса телепсихотерапии: о массовых сеансах внушения А. Кашпировского и А.Чумака. Чебоксары, 1990).

Хотя с тех пор в сеансах А. М. Кашпировского мало что изменилось, в них появились некоторые новые моменты, которые заслуживают внимания.

Теперь свои сеансы А.М.Кашпировский проводит под названием

«Я пришел воскрешать живых» - так озаглавлена его афиша, в которой можно прочесть, что он предлагает аудитории «воскрешающее, философско-просветительское общение», а кроме того свои «размышления, афоризмы» и т.п.

Поскольку функция воскрешения доступна лишь Всевышнему, автор возводит себя в соответствующую позицию. Он выступает то в роли новоявленного мессии, то в роли некого сверхчеловека, способного сотворять чудеса, наделенного величайшей способностью управлять миллионами людей и исцелять их. «Спаситель, согласно легендам библейским, спустился с неба, чтобы помочь людям. А я хочу подняться в небо, чтобы помочь…» (Стенограмма № 1, с.6). Он уверяет, что наделен колоссальным знанием о природе человека и неотразимой силой воздействия на него в деле «воскрешения». «В наше дело я вкладываю весь свой, я бы сказал, космический опыт» (с. 23). Явно и неявно А.М. Кашпировский использует аналогии между собой и Спасителем: он несет людям «Закон», он – страдалец, распинаемый чиновниками, невеждами, лжеучеными и т.п., с него начинается «новая эра» (с.2).

Что тут можно сказать? Все это ниже критики. Понятно, что такое предельное самопревознесение используется для целей суггестии. С этой же целью наш сверхчеловек выступает в роли величайшего целителя всех времен и народов: он заявляет, что уже исцелил многие миллионы людей и умеет успешно лечить своим «новым методом» более 200 болезней, в том числе, как он выражается, и «официально неизлечимые». С его выступлений по телевидению в истории человечества «началась эпоха новая» (с. 2).

Да, некоторые могут сказать что угодно, и некоторые могут поверить во что угодно. Но причем тут наука и философия?

А при том, что в массовом сознании и «наука» и «философия» сохраняют значительный авторитет. Поэтому А.М.Кашпировский выступает еще в роли ученого, в качестве создателя нового «учения» и пытается использовать некий философский антураж. При этом им отвергается вся наука о человеке, которая была до него. «Все психотерапевты мира вместе взятые, еще раз подчеркиваю: доктора наук, кандидаты и даже академики…- все они за все время существования человека ничего сильного, объективного для человека не сделали»(с. 1). А он впервые сделал! О своих «случаях излечения» А.М.Кашпировский говорит следующим образом: «Такие случаи в истории не только медицины, но и история человека вообще не знает. У нас это свершается» (Стенограмма № 2, с.1). Число подобных цитат можно было бы сильно увеличить. «Великое учение» открывает «новую эру»!

Внимательное чтение стенограмм показывает, однако, что содержание «учения» сводится к банальному использованию слов «информация», «программа», «код» для обозначения столь же банальных актов внушения при постоянном навязывании аудитории тезиса о собственном всезнании и всемогуществе: «Я ничего не говорю, но я нажимаю кнопку, которая называется суть» (Стенограмма № 1, с.3). «Я загнал в вас информацию…Назад уже не вытащите. Стрела с оперением, будете дергать, с кишками будете вынимать». Что это? «Программа! На что? На воссоздание. В чем? ВО ВСЕМ! У кого? У ВСЕХ!» (с.6). «Каждый раз пытаюсь донести до вас эту информацию, каждый раз пытаюсь силком, прямо говоря, вдолбать ее в голову…» (Стенограмма № 2, с. 3).

Вам, говорит А.М.Кашпировский, «дана свобода». «Но мы должны быть в соотношении: вы, которые запрограммировались и я, который программирую, другого не может быть. Я не могу научить вас самостоятельно становиться бессмертными» (Стенограмма № 1, с.12). «Вы уходите с мощнейшей внедренной мощной программой и ваше тело будет рождать уникальные микротела, частички, которые вас спасут» (там же).

Я привел эти цитаты, чтобы показать, каков «научный» уровень «учения», открывающего «новую эру» в науке о человеке – автор должен говорить сам за себя. Это – обычные суггестивные приемы, которые учитывают особенности массовой психологии. Нередко мы видим из текстов довольно тонкое использование ожиданий, символов веры, надежд массовой аудитории, искусную спекуляцию на ее слабостях, недовольстве официальной медициной, обществом, собой и т.п. Но это не имеет никакого отношения к науке.

То же самое можно сказать о философических пассажах автора, где речь ведется о «законах», «свободе», «природе», «космосе», «природе человека», «божественном» и т.п. Всё это ниже всякой критики

и вряд ли способно иметь хоть какое-то отношение к тому, что принято называть философией.

Это – обычные сеансы внушения с элементами шоу, саморекламы и остальными атрибутами действа такого рода (мало чем отличающегося от того, что мы видели более десяти лет тому назад). Относятся ли подобные действа к просветительскому жанру? На этот вопрос трудно ответить, ибо неясны границы такого жанра. Всякое публичное выступление что-то стремится «просветить» («затемнить»). Конечно, А.М. Кашпировский, как мы видели, претендует на нечто гораздо большее, чем обычная роль психотерапевта-гипнотизера, он претендует на роль основателя «великого учения», которое надо нести в массы и таким путем «просвещать» и «спасать» их. Но обычному человеку невозможно быть судьей Спасителя.

Список публицистических статей

 

 

 

 

К ПРОБЛЕМЕ ОБМАНА. ОБ ОДНОМ УНИКАЛЬНОМ ПЛАГИАТЕ

(Вестник РФО, 2009, № 4)

 

Вряд ли надо доказывать исключительную актуальность философского осмысления проблемы обмана. Еще в так называемый период перестройки эта проблема остро заинтересовала меня, и я опубликовал в журнале «Философские науки» несколько статей, а затем издал небольшую книгу (Дубровский Д.И. Обман. Философско-психологический анализ. М. РЭЙ, 1994)., И в последующие годы меня не переставало удивлять, что столь злободневные вопросы не привлекали теоретического внимания, не разрабатывались в нашей философской литературе. Если в 80-е годы вышло несколько содержательных статей по проблеме обмана[1], то потом такого рода публикации трудно припомнить. Конечно, этой теме уделялось много места в публицистике, появлялись изредка психологические исследования тех или иных ее вопросов[2], выходили компилятивные издания для массового читателя, большей частью наспех сработанные, не отличавшиеся профессиональной компетентностью. И лишь в самое последнее время тема обмана привлекла внимание довольно широкого круга философов. Я имею в виду дискуссию, проведенную в секторе этики Института философии РАН по поводу статьи И. Канта «О мнимом праве лгать из человеколюбия». Организованная по инициативе Р.Г. Апресяна, она оказалась весьма продуктивной: ее участники не только обсудили многие актуальные вопросы, связанные с проблематикой обмана, но и коснулись задач развития этики в современных условиях. Материалы дискуссии были опубликованы в виде статей ее участников и представляют значительный вклад в разработку проблемы обмана[3].

Вместе с тем многие вопросы, относящиеся к проблеме обмана, нуждаются в дальнейших серьезных исследованиях. Это касается рассмотрения взаимосвязей онтологических, гносеологических, аксиологических и праксеологических аспектов обмана как фундаментального фактора социальных коммуникаций. Сюда относится и крайне важная задача исследования явлений самообмана, их места в процессах саморегуляции и самопознания, Остается актуальным анализ понятия правды в его отношениях к понятию истины, связанный с этим круг эпистемологический и аксиологических вопросов, анализ феномена «полуправды», играющего важную роль в конструировании результативных обманных действий. В современных условиях на первый план выдвигается разработка теоретических вопросов разоблачения обмана, способов манипуляции сознанием, герменевтических подходов к постижению подлинных мотивов и смыслов сообщения. Заслуживают внимания философов и гуманитариев естественнонаучные исследования феномена обмана. Речь идет не только о результатах генетической психологии, этологии, биоэтики, но и о нейрофизиологических исследованиях процессов в головном мозге, связанных с обманными намерениями и действиями личности, созданием новейших «детекторов лжи», которые используют методы функционально-магнитной томографии и обладают высокой разрешающей способностью. На последнем международном конгрессе по психофизиологии в Стамбуле был проведен специальный симпозиум «Детекция лжи в ХХI веке», материалы которого вызвали интерес широкой общественности.

Безусловно, назрела острая потребность в глубоких социально-психологических исследованиях обмана, результаты которых могли бы служить руководством для политических действий. Если так можно выразиться, критическая масса обмана в нашей общественной жизни продолжает увеличиваться, что наносит колоссальный ущерб развитию экономики и культуры. Коррупция, круговая порука обмана среди чиновников и бизнесменов, самообман и безволие политических деятелей создают главные преграды на пути новых технологий, экономического развития и, главное, морального возвышения общества.

Даже в области науки, которая всегда была стражем объективности и правды в системе культуры, мы наблюдаем в последние десятилетия значительный рост фактов обмана – всевозможных подтасовок, недобросовестно выполненных исследований и проектов, фальсификаций и особенно псевдоноваций, которые иногда находят поддержку у высокопоставленных коррумпированных чиновников, обеспечивающих им щедрое финансирование [4].

Среди лиц, причастных к научной и литературной деятельности, одной из разновидностей обмана является плагиат. Это явление, когда бессовестно переписываются чужие тексты и выдаются за свои, тоже стало в наше время весьма распространенным, особенно при написании диссертаций и в научно-популярной литературе, где нередко стирается грань между компиляцией и плагиатом, первое незаметно переходит во второе. Многочисленны случаи, когда явный плагиат остается совершенно безнаказанным.

Вот один яркий пример, который нужно привести с подробностями, так как он ко всему прочему касается моей книги, посвященной проблеме обмана (указанной выше), и речь пойдет о наглом обмане со стороны научной братии, пишущей об обмане.

У меня в руках книжка «Психология обмана. Учебное пособие для честного человека» (СПб, издательство «Атон», 1999, 320 с. Дополнительный тираж 10 000 экз.). Недавно она случайно попала ко мне. Ее авторы П. И. Юнацкевич и В.А. Кулганов (я выделяю их фамилии жирным шрифтом, ибо они заслуживают того, чтобы получить широкую известность). В названной книге авторы на 65-ти (!!!) страницах (см. с.53 – 118) переписывают текст моей книги, т.е. всю ее основную часть, кое-где вставляя свои отдельные слова и фразы или «редактируя» слегка предложения. Переписывание включает даже мои обороты «по нашему мнению», «на наш взгляд», «к этому мы еще вернемся ниже» и т.п., и ведется в полном соответствии с названиями разделов моей книги, которые тоже воспроизводятся («Природа обмана», «Правда как высшая ценность», «Добродетельный обман» и т.д.). Особенно понравился авторам раздел моей книги о полуправде, который почти весь, слово в слово, добросовестно переписан ими со всеми приводимыми мной цитатами и сносками (см. с.86 – 105). В двух местах, правда, упоминается все же моя фамилия, но без какой-либо связи с последующим текстом, а только, чтобы изобразить меня автором общеизвестного испокон веков определения обмана: «профессор Д.И. Дубровский считает (!), что обман – это ложное, неверное сообщение, способное ввести в заблуждение того, кому оно адресовано» (с. 54). А дальше уже как бы от себя авторы долго говорят моими словами, без каких-либо кавычек и ссылок. Думаю, они вполне достойны места в Книге рекордов Гиннеса, как лица, столь бесстыдно и безбоязненно совершившие, наверное, один из самых крупных за последнее время плагиатов (к тому же в «учебном пособии», которое вышло таким большим тиражом).

На обороте титульного листа (с.2) мы читаем грозное предупреждение издательства: «Все права на данное издание зарегистрированы. Перепечатка отдельных глав и произведения в целом без предварительного согласования с издательством запрещена». Выходит, издательство располагает полным правом на основную часть моей книги и мне теперь надо у него просить разрешение для ее второго издания, которое намечается.

Я не знаю, у кого авторы переписывали остальную часть своего «учебного пособия для честных людей». Но в ней научный и литературный уровни ниже всякой критики. В книге множество некорректных утверждений, ляпсусов и опечаток, даже в фамилиях (известного психолога Столина именуют Сталиным и т.д.). На задней обложке в порядке рекламы авторы обещают, что читатель найдет в книге ответы не только на вопросы, как не стать жертвой мошенничества, но и – цитирую – «как, наконец, самому тактично ввести в заблуждение другого, не подмочив своей репутации». Такое вот «учебное пособие для честного человека»!

Прежде, чем это «пособие» было напечатано, оно, оказывается, подверглось рецензированию и было одобрено в солидном учреждении. На обороте титульного листа читаем: «Рецензенты: кафедра педагогики и психологии Санкт-Петербургской юридической академии МВД России (доктор педагогических наук профессор В.И. Хальзов)». Что же получается? Профессор В. И. Хальзов и его кафедра санкционируют плагиат, т.е. акт наглого мошенничества, подлежащего уголовной ответственности, от имени юридической академии МВД России. Неужели рецензенты совершенно некомпетентны, не знакомы с литературой по данной теме или вовсе не читали рукопись «пособия»? Не исключено. Однако, скорее всего, здесь – все та же круговая порука обмана, питаемая корыстными интересами.

Факты плагиата в научной и научно-популярной литературе в большинстве случаев остаются не только безнаказанными, но и не разоблаченными. С ними свыклись, как и с привычной ложью, со всевозможными подтасовками и махинациями в прессе и на телевидении. Санкционирующие механизмы в системе культуры, которые призваны отделять правду ото лжи, разоблачать и осуждать ложь, резко ослабли в последние десятилетия. Это создает угрозу выработанным в ходе эволюции и антропогенеза фундаментальным регистрам психики, отличающим реальное от нереального, питает столь распространенную ныне подмену объективных критериев реальности критериями «правильного» исполнения роли, суггестивными клише, которые фабрикуются средствами массовых коммуникаций. Все это способствует нагромождению абсурда в общественной и частной жизни, утрате подлинных смыслов социального и личного бытия. В условиях информационного общества и процессов глобализации проблема обмана обнаруживает свой фундаментальный характер для судеб человеческого общества. Нарастание лжи, обманных действий в социуме равнозначно нарастанию недоверия и вражды между людьми, разрушающих земную цивилизацию. В этом – один из грозных симптомом ее духовного кризиса, столь же масштабного и опасного, как экологический кризис и другие глобальные проблемы нашей цивилизации, все более явственно демонстрирующих свою взаимообусловленность, свое единство. Таков глубинный экзистенциальный смысл проблемы обмана, требующей пристального внимания философов.

Список публицистических статей

 

 

 

 

ЕЩЕ РАЗ О ПРАВДЕ, ОБМАНЕ И ПРАВДОБОРЦАХ (ОТВЕТ А, Г, МЯСНИКОВУ)

ВЕСТНИК РФО, 2011, № 3

 

В № 4 Вестника РФО за 2010 г. была помещена публикация А.Г. Мясникова с длинным названием: «О мнимой народной мудрости «Не обманешь – не проживешь». Критический отзыв на статью Д.И. Дубровского «Проблема добродетельного обмана. Кант и современность» (Вопросы философии, № 2, 2010)». От этой публикации на меня густо повеяло давним, но незабытым для бывших советских философов, духом «идеологической проработки», обвинения в «антинародной позиции», в намерении «дискредитировать любые проекты совершенствования общественной жизни» (с.158). И всё это в сочетании с крайне низким интеллектуальным уровнем содержания статьи.

Я сначала не собирался отвечать, но потом, посмотрев, кто такой А.Г. Мясников, передумал. Ведь он не просто любитель философской словесности, а доктор философских наук, профессор, наставляет в Пензенском государственном педагогическом университете молодежь, руководит, наверное, кафедрой, является ко всему Председателем Пензенского отделения РФО. Образ мыслей такого деятеля заслуживает внимания.

Напомню, что в секторе этики Института философии прошла основательная дискуссия, посвященная проблеме обмана. В центре внимания стояла знаменитая статья Канта «О мнимом праве лгать из человеколюбия», в которой категорически отрицалась правомерность обмана в любых ситуациях. Большинство участников дискуссии довольно резко критиковали концепцию Канта, подчеркивали свойственные ей теоретические противоречия и несоответствия нравственной практике. С такой позиции выступали А.Г. Апресян, Т.И. Ойзерман, Б.Г. Капустин, А.П. Скрипник, А.В. Прокофьев, В.В. Васильев, Э.Ю. Соловьев, О.В. Артемьева, в том числе и я. Материалам дискуссии был целиком посвящен № 5 журнала «Логос» за 2008 год. В моей статье, вызвавшей столь бурную реакцию А.Г. Мясникова, подробно рассматривались результаты указанной дискуссии и были приведены дополнительные аргументы против концепции Канта.

Однако для моего критика эти аргументы ( и доводы указанных выше авторов) просто не существуют. Вот как профессор и доктор философских наук А.Г. Мясников критикует мои теоретические положения: «Автор пытается доказать, что кантовская теория морального долга не может быть реализована живыми людьми в России и им самим (!). На современном лексиконе Кант мог бы ответить «это ваши проблемы»» (с. 155).

Манера критики профессора А.Г. Мясникова говорит сама за себя: передержки, ёрничание, удивительно низкий уровень суждений. И высокий пафос борца за правду. «Более двухсот лет – пишет А.Г. Мясников – Кант пугает человечество своим ригоризмом, категоричностью и какой-то немецкой упёртостью, а, главное, что многие философы до сих пор этого побаиваются» (с.154). К тем, кто «побаивается», А.Г. Мясников в первую очередь относит, конечно, меня (там же). Позиция Канта «вполне справедливо пугает профессора Дубровского и его сторонников» (с. 157). «Противники Канта под предводительством (!) профессора Дубровского дружно поднимают знамя «экзистенциального смысла» этики и жизни вообще. От имени этого «смысла» они воспевают «человеколюбие» как высшую норму жизни,…» (с. 154 – 155). И далее – внимание! – вывод: «…а, следовательно (!), принцип разумной справедливости оказывается не нужным и даже опасным для нынешних этиков, политиков и иных прагматиков» (с. 155). Оригинальная логика у профессора, не правда ли? Такие перлы мысли – почти в каждом абзаце.

То ли не понимая, о чем идет речь, то ли намеренно переиначивая суждения оппонента, А.Г. Мясников приписывает мне всевозможные нелепости и идейные грехи, нарушая тем самым элементарные нормы научной этики. Вот вам и борец за правду!

В одном случаях могу уверенно сказать, что наш доктор философских наук и профессор явно не понимает смысла категорий онтологического, гносеологического, аксиологического и праксеологического в этике. Посмотрите, как он толкует и применяет эти фундаментальные философские категории на стр. 155 – 156 при рассмотрении приведенного мной возможного случая добродетельного обмана.

А.Г. Мясников говорит, что для оправдания добродетельного обмана я «вынужден» приводить «хитроумные, почти дьявольские примеры» (с. 155). Речь же шла у меня об одной мыслимой ситуации, в которых говорить правду, значит совершать предательство, обрекать на гибель тысячи ни в чем не повинных людей. Множество подобных ситуаций знакомо каждому. (Как быть, например, в условной ситуации «Штирлиц – Мюллер». Первый обязан говорить второму правду и только правду?).

Пересказав положение о распространенности во все времена добродетельного обмана, А.Г. Мясников сразу заключает: «Итак, в защиту предложенного тезиса Дубровский дает, во-первых, цитату из стихотворения Пушкина и, во-вторых, ссылку на главу из своей книги об обмане, которой, к сожалению, нет в интернете. На то воля автора» (с. 156). Это – неправда, в статье приводится подробная аргументация. То, что мой критик ее «не заметил», ясно свидетельствует о его недобросовестности. Кроме того, элементарная научная добросовестность обязывала его познакомиться со специальной главой, посвященной теме добродетельного обмана в моей книге «Обман. Философско-психологический анализ» (М.: РЭЙ, 1994). Эта книга в дополненном виде переиздана довольно большим тиражом в 2010 году и выставлена в интернете на нескольких сайтах (в том числе и не по моей воле).

Вместо четких контраргументов А.Г. Мясников предпочитает «сильные» слова, «уничтожающие» оппонента, так сказать, на корню. Он прямо заявляет, что не только по вопросам добродетельного обмана, но и по вопросам самообмана «профессор Дубровский заводит нас в тупик» (с.156), что «автор попадает в очередной тупик», «вынужден оправдываться» (с. 157) и т.д. После этого он с пафосом восклицает: «Так что же может предложить философ своим современникам – следовать и укреплять фундаментальную установку на «правду» и тем самым способствовать совершенствованию человека и общества, или по прежнему уподобляться животным и искать спасительной защиты в притворстве, различных хитростях и надеяться, что тебя не заметят и не съедят раньше времени» (с. 157). И еще один выразительный пассаж: «У автора есть общее пожелание человечеству стать лучше, но он не знает «как» этого достичь, что нужно сделать для этого. А применительно к нашей проблеме обмана получается, что он не знает – лгать или не лгать ради лучшего будущего. А ведь наши современники ждут от ученых мужей компетентных и ответственных решений. В чем тогда польза философии – скажут российские налогоплательщики и правители, – если эти ученые не могут дать ясных и обоснованных ответов…» (с. 158. Курсив авт.).

А вот А.Г. Мясников знает «как этого достичь, что нужно сделать для этого»; он дает ответ «налогоплательщикам» и «правителям». У него есть средство решения противоречий нашей цивилизации – гордый, возвышающий его нал всеми нами лозунг «Не обманывай ни в коем случае ни в чем никого и никогда!» И сам он, конечно, неукоснительно следует этому лозунгу. Или это лозунг для других, а не для себя? Не лицемерит ли наш критик и правдоборец? Вот интересно было бы поговорить с близко знающими его людьми. Как часто наши наставники учат нас тому, чему не могли и не собирались научить себя! Сколько видели мы таких правдоборцев и правдорубов! Невольно приходят на ум стихи Генриха Гейне:

Я знаю мелодию, знаю слова,

Я авторов знаю отлично.

Они тайком тянули вино,

проповедуя воду публично.

Мой ответ А.Г. Мясникову вызан, конечно, не тем, что я должен был «защитить честь мундира», поскольку критик, как говорится, разделал меня под орех. И не тем, что статья доктора философских наук и профессора А.Г. Мясникова отличается примитивизмом толкования проблемы обмана, в чем-то даже философской малограмотностью. Ради того, чтобы показать это, вряд ли стоило писать статью – слишком много у нас расплодилось докторов и профессоров крайне низкого интеллектуального уровня, далеких от подлинного философского профессионализма (но зато нередко весьма амбициозных). И дело даже не в том в том, что абсолютистскую позицию Канта пытаются отстаивать некоторые весьма уважаемые философы, которые выдвигают интересные аргументы, заслуживающие серьезного обсуждения (это нашло отражение и в дискуссии и в моей статье).

Главное состоит в том, что А.Г. Мясников и многие близкие ему по духу замазывают реальные социальные противоречия, мучительные проблемы, связанные с феноменом обмана. Их абстрактные лозунги и заклинания оторваны от жизни. Они игнорируют то фундаментальное обстоятельство, что обман всегда был и остается неустранимым фактором социальной самоорганизации. Проведите мысленный эксперимент, представьте себе, что вдруг все субъекты (индивидуальные, институциональные и др.) перестали обманывать друг друга. Что произойдет в обществе, в его экономической, политической жизни? Чтобы бороться с обманом, надо изучать и понимать его природу, его сложные и противоречивые социальные проявления. Наши же оппоненты витают как бы в горних высях абсолютных принципов – там ведь всё красиво, проще и легче. Не надо напряженно размышлять, стремиться понять, что же на самом деле происходит в реальности. Достаточно повторять, что обманывать нельзя, обманывать - плохо, и чувствовать себя на должности блюстителя нравственности. Ну, а люди в такой роли, понятно, это самые значительные, самые высокопоставленные фигуры, наполненные до краев самоуважением. Они делают вид, что своими благочестивыми фразами могут что-то изменить в этом мире к лучшему. Типичный случай философского самообмана! Или – того хуже – философского лицемерия! Нам же они заявляют, что мы подрываем мораль.

На самом деле всё обстоит наоборот. Мы пытаемся исследовать и понять реальные, повсеместные явления социальной жизни и нравственной практики, а это необходимое условие укрепления морали, борьбы с теми, о которых так ярко сказал Генрих Гейне. Мы выступаем против упрощенных теоретических толкований морального долга и моральных обязанностей, основанных на абстрактном принципе абсолютизма, в лоне которого слишком уж часто вьют себе уютные гнезда наглый социальный обман, подлость и фарисейство.

Список публицистических статей

 

 

 

 

ПАРАНАУКА, ПАРАПРАКТИКА И ИЗМЕНЕННЫЕ СОСТОЯНИЯ МАССОВОГО СОЗНАНИЯ

 

За последние десять в России произошла своего рода паранаучная революция. Невиданных масштабов достигла деятельность всевозможных магов, колдунов, экстрасенсов, астрологов, представителей парапсихологии и парамедицины. Наука — страж объективности и рациональности — явно оттеснена на второй план. Здравый смысл пасует перед натиском гудящего, агрессивного паранаучного базара.

Если еще совсем недавно дело ограничивалось теоретическими спорами и словопрениями вокруг вопросов парапсихологии, загадочных явлений человеческой психики, различных гипотез и утверждений паранаучного толка, то теперь везде и всюду доминирует парапрактика, а ее апологеты и пропагандисты, без преувеличения, захватили прессу, радио, телевидение, ведут широчайшую рекламную деятельность, изображая всевозможные «чудеса» в качестве несомненной реальности, а «чудотворцев» в роли благодетелей и чуть ли не спасителей человечества. Голоса ученых почти не слышны. Чтобы говорить с телевизионного экрана, надо хорошо заплатить.

По неполным данным сейчас в России практикуют более 400 тысяч экстрасенсов, магов, колдунов, целителей, астрологов и т.п. Их услугами пользуются многие миллионы людей. Возник обширный рынок парауслуг и оккультных товаров, на котором оборачиваются сотни миллионов долларов.

Этот новый феномен заслуживает основательного исследования. В нем выражаются существенные изменения массового сознания, происшедшие за последнее десятилетие. Естественно, что главные причины таких изменений связаны с процессами становления рыночных отношений, с ухудшением социального и материального статуса большинства населения, с новыми экономическими требованиями и новыми условиями жизнедеятельности. Крах привычной идеологии, резкое изменение системы ценностей и символов веры ознаменовали серьезные перестройки в ценностно-смысловой структуре массового сознания и вызвали нарушение традиционных способов поддержания идентичности, своего рода кризис самоидентификации. Следствием этого явилась повышенная амбивалентность сознания, совмещающего в себе крайний скепсис и легковерие, негативизм и чрезмерную внушаемость.

Парапрактика располагает ныне массовой клиентурой, и этот факт ставит вопрос о степени изменения критериев реальности в индивидуальном и массовом сознании. Имеется в виду функционирование тех регистров сознания, которые санкционируют поступающую информацию как истинную или ложную, разграничивают реальное и нереальное. Эти регистры имеют свои структурные составляющие и в бессознательной сфере психики, что обусловливает интуитивный характер принятия решений.

В связи с явным ослаблением критериев рациональности и здравого смысла все чаще наблюдается их подмена критериями правильного исполнения роли. Отсюда, кстати, проистекает то непомерное значение, которое придается в массовом сознании и, соответственно, в средствах массовой коммуникации актерам и актерству. Игровая имитация сплошь и рядом выдается за подлинность. Главное не истина, а успех! «Чудотворцам» верят, если они хорошо исполняют свою роль. Среди них есть настоящие «народные артисты». Вспомним хотя бы Алана Чумака, игравшего роль «заряжающего» воду, мази и пр. в миллионах квартир, снабжавшего своей неиссякаемой энергией с экрана телевизора почти все население нашей страны. А «Московская правда» и другие газеты печатали его большие «целебные» портреты, которые нам советовали вырезать и прикладывать к больному месту.

Сегодня, правда, благодаря нашему телевидению, уровень артистов этого жанра резко упал. На экране в роли чудотворцев появляются люди базарного вида (нередко женщины), сулящие нам почти задаром все высшие ценности. Свой неразвитый интеллект и примитивные вкусы они компенсируют наглой самоуверенностью, «магическим» антуражем и церковными атрибутами, (которые якобы помогают им использовать божественные силы). И этим достигают суггестивного эффекта, что, в свою очередь, служит подкреплению их самоуверенности.

Начальный этап рыночных отношений в нашей стране резко обнажил негативные черты массового сознания, которые выражают потребительские установки, эгоистичность, зависимость, легковерие, внушаемость и др. Впрочем, эти черты потому и обнажились столь рельефно, что были усилены новыми социально-экономическими отношениями, создавшими благоприятную почву для новоявленных «пророков», «чудотворцев», всевозможных идолов. Привыкшая к жестким ограничениям масса, вдруг обрела непомерную свободу. Такого публичного разгула субъективизма, низменных побуждений, воинствующей пошлости в нашей истории трудно припомнить (одна из самых маленьких иллюстраций - передача «Империя страсти» на НТВ). Почти все сокровенное становится публичным, привычные запреты сняты. В средствах массовой информации идет соревнование в том: кто лучше потрафит самому низменному, примитивно-инстинктивному в массовом сознании, кто ярче раздует сюжетики ,связанные с околопостельной суетой, копошением в нижнем белье, завистью к рыцарям удачи, обливанием помоями. Ведь самое главное, самое вожделенное для продавцов таких услуг - популярность, рейтинг, тираж. На таком базаре парапрактика оказывается вне конкуренции.

Столь непомерная свобода, однако, оборачивается для массы и тяжким бременем. Необходимо постоянно напрягаться, конкурировать, думать, делать выбор, решать, рисковать, платить за ошибки, искать работу и т.п. И подсознательно нарастает потребность в «руководящей и направляющей силе», «отце народа», «могучем благодетеле». В политическом плане такая фигура еще не сформировалась. «Могучий благодетель» пока не обозначился и в других традиционных сферах общественной жизни. Вакансия открыта. И ее частично, но весьма успешно занимают новоявленные «чудотворцы». Они не только сулят вожделенные блага, продают надежду, снимают порчу, организуют приворот и т.п., но и претендуют на роль учителей жизни, не просто рекламируют свой товар с экрана телевизора, а еще и «философствуют», учат вас своему убогому воззрению на мир и смысл жизни.

Помимо наших, сугубо российских, существуют и более общие причины, питающие парапрактику и паранауку. Они имеют глубокие социальные, психологические и гносеологические корни. Остановимся кратко на последних, которые во многом определяют живучесть паранауки, в частности, парапсихологии.

Но вначале два существенных замечания. Нельзя отрицать того, что паранаука и парапрактика содержат некоторые рациональные явления. В области парапрактики это относится к отдельным разновидностям целительства, основанным на опыте народной медицины, и ряду положительных в психо-соматическом плане суггестивным эффектам, часть которых, в принципе, допускает научное объяснение. В области паранауки, особенно в парапсихологии, наблюдается ряд феноменов, имеющих четкую статистику, но не поддающихся пока научному объяснению. Здесь налицо область научного интереса и сотрудничества.

Однако претензии паранауки и парапрактики слишком далеко выходят за указанные пределы, включают множество крайне сомнительных предположений, безосновательных утверждений и обещаний, в том числе явно шарлатанского и мошеннического характера. Паранаука паразитирует на слабостях науки, ограниченности знания. Критический анализ паранауки обязан учитывать сложнейшие, противоречивые взаимоотношения между знанием и незнанием. Для понимания этих взаимоотношений необходимо отдавать себе отчет в том, что всякий познающий, мыслящий субъект одновременно находится в четырех познавательных ситуациях. Охарактеризуем кратко каждую из них:

1.Знание о знании. Субъект сознает, что знает нечто о чем-то. Такое осознание включает различные способы отображения собственного знания и различные формы его оправдания. При этом знание о данном знании предполагает отображение его границ, а тем самым и соотнесение с категорией незнания.

2.Незнание о знании. На первый взгляд, это звучит парадоксально. Однако незнание о знании существует и составляет необходимый слой, структурный фактор многомерного процесса познавательной деятельности. Эта ситуация во многих своих проявлениях описывается в современной гносеологической литературе понятием неявного знания (сюда относится предпосылочное знание, которое не рефлексируется, ряд категориальных структур, которые используются субъектом, хотя и не осознаются им (См. Полани М. Личностное знание. М.,1985).

3.Знание о незнании. Речь идет о проблемной ситуации. Когда мы обнаруживаем свое незнание чего-либо, возникает вопрос, проблема, загадка, стимулирующие нашу познавательную активность. Но впервые обнаруженное незнание чего-либо определенного есть новое знание и нередко весьма ценное.

4.Незнание о незнании. Эта ситуация означает, что мы не только не знаем чего-то, но и не знаем, что не знаем этого. Она легко обнаруживается ретроспективно. Например: лет двести назад никто не только не знал, что возрастание солнечной активности ведет к повышению смертности от инсультов и инфарктов, но и не знал, что не знает этого. И сейчас, конечно, очень многое скрыто от нас двойной завесой незнания: мы спокойны, не искушены новым вопросом или соблазном. Это может быть отнесено и к тем случаям, когда мы даже не подозреваем, что являемся творцами зла, и наша совесть спокойна. Мы всегда стоим на краю бездны незнания, но не испытываем страха, беспокойства, ибо не видим, не ощущаем ее. Эта ситуация может быть названа допроблемной. Ее учет - важное условие поддержания творческой перспективы познания, веры в возможность постижения неведомых явлений реального мира, в том числе и в области наших психических способностей, духовных сил и личностного творчества.

Приведенные гносеологические ситуации необходимо взаимосвязаны и явно или неявно присутствуют во всяком познавательном процессе. Однако наибольший интерес для анализа взаимоотношений науки и паранауки имеет последняя ситуация. Она ориентирует на исследование загадочных явлений человеческой психики и других парафеноменов, обязывает дистанцироваться от примитивных позиций огульного отрицания, поддерживает чувство открытости неведомому, нацеливает на понимание того, как из допроблемной ситуации рождаются новые проблемы. Не исключено, что некоторые паранаучные феномены могут оказаться реальными или дать исследователю нить для новых открытий. Однако все это предполагает строжайшее следование объективным научным критериям. Да, научное познание ограничено, наука многого не знает о человеческой психике. Но она может проверить! Она - главный страж объективности и рациональности, ее средства и методы достаточно эффективны для опровержения иллюзий, вымыслов, тех утверждений, в которых желаемое выдается за действительное. Практически все, что выдается экстрасенсами и целителями за необыкновенные результаты, может быть проверено научными средствами. До сих пор после таких проверок положительный «улов» оказывался мизерным. Наука способна служить лучшим лекарством против общественного легковерия, отсекая весь ассортимент расхожих профанаций, выводя на чистую воду шарлатанов и мошенников. Именно они правят бал в неоглядных дебрях парапрактики.

Несомненно, нынешняя паранаучная революция, связанная с массовым влиянием экстрасенсов, колдунов, магов, целителей, астрологов на умы и души людей, практически на все сферы нашей общественной жизни, бросает вызов гуманистическим ценностям, всей отечественной культуре. Положение - серьезное и неприглядное. Но оно не должно вызывать панических оценок, ввергать в пессимизм. В чем-то для текущего этапа истории России эта ситуация неизбежна. Парапрактический бум обозначил самый успешный сегмент нашего сегодняшнего рынка. Это тоже можно понять. Но Россия начала движение по пути рыночных отношений и теперь уже с него не свернет. Цивилизованный рынок постепенно придаст товару его подлинную цену, обострит здравый смысл. А это для «чудотворцев» - беда. Но нельзя полагаться лишь на целебное действие времени. Наука обязана организовать общественное противостояние этому поветрию. Сделать это в нынешних условиях, когда наука влачит нищенское существование, не просто. Но возможности есть все равно, и от нашей активности и воли зависит, чтобы их расширить и реализовать. Задача состоит в том, чтобы от призывов перейти к решительному и результативному противодействию.

Для этого необходимы обоснованные меры, в том числе экономического и юридического характера. Чтобы их разумно и эффективно применить, нужна прежде всего достаточно полная информация о положении дела и ясное понимание структуры, форм, разновидностей парапрактических услуг, конкретных причин бурного роста этого рынка, изучение особенностей его участников, негативных результатов парамедицинской деятельности. Другими словами, необходимо основательное комплексное исследование парапрактики. И здесь важная роль принадлежит философам - специалистам в области эпистемологии, методологии науки, в области проблем общественного сознания и социального развития.

1997 г.

Список публицистических статей

 

 

 

 

ФЕНОМЕН ЦИРКОВОГО ИСКУССТВА

(Рецензия на рукопись одноименной книги В.А. Баринова )

 

Все мы не раз бывали в цирке и с детских лет помним то необыкновенное чувство радостного подъема, удивления, восторга, которое охватывало нас и вызывало душевное просветление. В чем же особенность циркового искусства? В чем причины его благотворного воздействия? Книга В.А. Баринова дает на эти вопросы убедительные ответы. Но при этом в центре внимания всегда находится главное действующее лицо – цирковой актер. Именно посредством выяснения психологических особенностей его творчества, таланта, воли к самопознанию и самосовершенствованию, огромной работоспособности, силы духа, устремленности к высшим ценностным ориентирам и раскрывается в книге своеобразие циркового искусства.

Автор проводит сравнительный анализ актерского мастерства в театре и в цирке, что является, на мой взгляд, чрезвычайно актуальным. В театре артист представляет другую персону, свои мнимые качества, в цирке – самого себя, свои подлинные способности. Это главное различие и делает цирковое искусство особенно привлекательным в наши дни, несущим жизнеутверждающий заряд подлинности, искренности, правды на фоне всепроникающего лицедейства и ролевых игр, когда чуть ли не главным критерием реальности для массового сознания становится убедительное исполнение роли.

Информационное общество громоздит до небес виртуальные миры, стирает различия между ними и подлинной реальностью, резко расширяет сферу неопределенности, в которой постоянно пребывает человек и не может решить, что же истинно и что ложно. В этих условиях шоумен на театральных, политических и иных подмостках, даже будучи как личность последним ничтожеством, играет роль «учителя жизни». Среди сплошных зрелищных представлений, в которые нас вовлекает современный маскульт, цирк – как глоток свежего воздуха. Здесь налицо правда поступка, подлинность человеческого характера. Артист цирка действует не «от сценариста» и не «от режиссера», а от себя, демонстрирует свои личные выдающиеся способности, силу, ловкость, ум, волю, творческую изобретательность, раскрывает лучшее в себе самом, делится этим с нами и несет личную ответственность перед зрителем.

Автор справедливо говорит: «Проще примерить на себя чужой «образ Я» в качестве маски, чем показать и раскрыть свою индивидуальность». Но ведь надо иметь что раскрывать. И потом – где, кому, для кого публично раскрывать свою индивидуальность? Огромное число посредственностей, совершенно бездарных и пошлых субъектов постоянно раскрывают нам публично свое внутреннее убожество. В цирке такое вряд ли можно себе представить. Здесь каждое выступление артиста – результат творческой находки, упорного труда, раскрытия его яркой личности.

В книге многопланово анализируется «образ Я» артиста цирка, что представляет значительный научный интерес. Но в ней решается и более широкая задача – философско-психологическое и философско-эстетическое рассмотрение феномена цирка как особого вида искусства, синтетически воплощающего в себе черты многих других видов искусства. Книга В.А. Баринова адресована в основном деятелям цирка, однако я убежден, что она будет интересна не только им, но и весьма широкому кругу читателей.

2004 г.

Список публицистических статей

 

 

 

 

ОСТОРОЖНО! – ТЕЛЕВИДЕНИЕ

(Рецензия на книгу Р.А.Борецкого «Осторожно, телевидение! Научно-публицистические заметки». М., изд. ИКАР, 2002)

 

Это – книга необычная. В орбите научной литературы подобного рода публикации встречаются весьма редко. Дело в том, что автор сочетает в одном лице журналиста-практика, педагога и ведущего профессионала-исследователя проблематики телевидения. Эти три позиции, дополняя и подкрепляя друг друга, позволяют автору органично представить и осмыслить многомерный феномен телевидения, выдвигая на первый план наиболее острые вопросы, волнующие общественность. А постольку, мы уверены, книге Р.А. Борецкого обеспечен весьма широкий круг читателей.

Несомненная заслуга автора в том, что ТВ в его работе рассматривается не только и не столько в качестве технологии массовой коммуникации, сколько как феномен социально-политический, общественно-психологический, социокультурный. А такой интердисциплинарный подход потребовал специальных знаний в области социологии, политологии, психологии (разных уровней и направлений), а также основательной ориентации в общеисторическом контексте развития ТВ. Тем самым преодолевается узкий подход, свойственный немалому числу работ, посвященных электронным СМИ.

Отмечая, что ТВ – одно из величайших открытий и технических достижений человечества, прослеживая исторические этапы его развития (и, что особенно интересно, развития ТВ в нашей стране), автор в качестве генеральной линии проводит идею об ответственности ТВ перед многомиллионной аудиторией, которую оно «приучило к себе и приручило».

Обоснованию именно этой главной идеи подчинена логическая структура книги и многообразие ее содержания. Если в первой главе речь идет о социальных, научно-технических и эстетических предпосылках возникновения ТВ и его отличительных качествах, то во второй главе автор подробно прослеживает, как обрастает ТВ тесными зависимостями от социума и его атрибутов – корпоративных интересов, политической власти, бизнеса, того, что реально формирует его программы. Основной идее социальной ответственности подчинена и третья глава, касающаяся весьма сложной проблемы восприятия телевизионного зрелища. Автор предпринимает рассмотрение, используя в качестве отправного аспекта для анализа этой многоплановой проблемы «теорию когнитивного диссонанса», которая весьма продуктивна, но далеко не исчерпывает существующие концептуальные подходы к данной теме. Заметим, что для автора, который продемонстрировал глубокое понимание связи индивидуально-психологического и социально-психологического аспектов данной проблемы (по базовому образованию Р.А. Борецкий – психолог), актуальнейшая тема отношения экрана и зрителя могла бы стать самостоятельным предметом исследования.

Заключительная глава книги, на первый взгляд, стоит несколько особняком. Вроде бы мемуарная, рассказывает о лично пережитом опыте взаимоотношений с ТВ, но, по сути, тоже служит общему замыслу, главной идее о социальной ответственности. Более того, опыт личной причастности к телевизионному действу, его организации и реализации, знание действительного положения дел «изнутри» и связанные со всем этим многолетние наблюдения и размышления придают особую весомость выводу, который подчеркивается автором и в других разделах книги: в структуре современного телевидения, наряду с коммерческим и государственным, должно обязательно и полновесно быть представлено также и подлинно общественное телевидение, которое общество содержит и контролирует и которое способно осуществлять реализацию именно общественных функций и интересов.

В этом состоит непременное условие противостояния деструктивным функциям ТВ, узким, корыстным целям (корпоративным и личным), безоглядной подчиненности коммерческому интересу, наглой манипуляции массовым сознанием. Автор справедливо подчеркивает, что «современное российское ТВ обнаруживает «двухэтапную» цикличность: периоды активной включенности в избирательные кампании, где доминирует политическая ангажированность ТВ, и межвыборный период, подчиненный законам бизнеса, рынка, рейтинга – короче, извлечению прибыли». И автор продолжает: «из сферы деятельности основных программных каналов выпадают, таким образом, значительные составляющие: общественно-интегрирующая ( в угоду социально-управленческой), культурно просветительная (подмененная развлекательной), нравственно-воспитательная (перекрытая китчевым масскультом)»(с. 70 – 71). Автор отмечает тревожную тенденцию, проявившуюся в последнее время – «наметившийся процесс огосударствления телевизионных каналов» (с. 71).

В книге много интересных и оригинальных соображений о реалиях российских массовых коммуникаций, побуждающих читателя к собственным размышлениям и критическим оценкам (например, об «авторитете экранной личности» и «телевизионных гуру», о «феномене телемании», телевизионной рекламе, «люмпенизации» и «маргинализации» уровня телевизионных программ и др.).

Особо надо сказать о том обширном материале, который опубликован в книге под рубрикой «Приложение» и представляет значительный интерес для понимания реального функционирования современного ТВ. «Приложениие» состоит из трех разделов. Первый из них составлен из серии статей автора последних лет, опубликованных в большинстве своем в журнале «Новое время». Это, – без преувеличения, блестящая публицистика, острая и принципиальная реакция автора на все наиболее значимые, бурные события, происходившие в нашей телевизионной епархии, начиная с 1998 года. Мы уверены, что эти статьи будут прочтены с большим вниманием и чувством благодарности. Мысленный возврат к ближайшему прошлому, которое уже поблекло в нашей памяти, уже вытеснено нагромождением новых и новых событий, производит столь необходимый уму проясняющий, герменевтический эффект: мы начинаем постигать суть, смысл, связность того, что творилось на телевидении и вокруг него и, главное, что происходит на этом поприще сегодня. В этом, на наш взгляд, ценность публицистики Р. А. Борецкого, подчиненной замыслу его книги.

Весьма важен второй раздел «Приложения», содержащий большой фактический материал, на основе которого автор демонстрирует доминирующую роль рейтинга в судьбе экранного продукта. Но особый интерес читателя, бесспорно, вызовет завершающий раздел «Приложения». В нем представлено 28 весьма подробных высказываний о телевидении, принадлежащих лидерам нашей политической и интеллектуальной элиты, взятых у них автором в виде своего рода интервью. И надо подчеркнуть, что автор не просто собрал эти высказывания, но и нашел удачный способ соотнести собственный взгляд на предмет исследования с мнениями тех, кто создает телевизионные программы, кто профессионально за ними наблюдает, кто изучает человека и общество, кто оказывает влияние на нашу духовную жизнь.

Книга профессора Р.А. Борецкого – весьма содержательна и актуальна, в ней, помимо всего, выражена четкая гражданская позиция человека, обладающего большим научным и жизненным опытом, озабоченного острейшими проблемами современности. Эта книга – не столько предостережение (и автор, и читатель понимают его тщету), сколько объяснение и просвещение с позиций внушающего доверие профессионала.

Список публицистических статей

 

 

 

 

НАШЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ (НТВ)

(В газету «Известия», февраль 2000 г.)

 

Дорогая Редакция! Пишут вам ваши читатели Семен и Иван Дубровы (выписываем «Известия» лет тридцать). Мы – братья-близнецы, давно уже пенсионеры, много повидали на своем веку. Первый из нас, как говорится, работник умственного труда, кандидат наук, историю преподавал, а второй – с неполным средним образованием, всю жизнь работал на заводе токарем.

Дело наше стариковское, сидим у телевизора. Хоть мы и спорим, но достигаем общего мнения. И вот решили написать заметку. Писал ее Иван, а в следующий раз напишет Семен (говорит, у каждого, мол, «свой стиль»).

Особенно нас интересует НТВ и его ведущий Евгений Киселев. Каждую неделю он в нашем доме. Можно сказать, стал своим человеком. Мы зовем его промеж собой просто Женей – молодой, симпатичный такой, говорит красиво.

Но вот беда, он говорит одно, Сванидзе другое, Доренко третье. Где же правда? Слава Богу, мы давно знаем, чтобы до правды докопаться, надо понять, какой у «ведущего» интерес. Одно дело правда, а другое – интерес. Бывает и такое, что интерес и правда вдруг вместе. Но чаще интерес сидит верхом на правде и правит, куда ему надо.

Вот мы и решили расследовать это дело. И взяли для расследования Женю Киселева. Мы называем его «экспериментальный объект». Ждем, когда он начнет подводить свои «Итоги», внимательно слушаем, кое-чего записываем, обдумываем, зачем сказал то, зачем это, и какой у него интерес.

Конечно, если бы он прямо заявил: так, мол, и так, Гусинский приказал гнуть в эту сторону, да и мне самому будет выгода, если Путина не выберут, снимут Чубайса, а в Чечне опять вместо войны с бандитами начнутся переговоры-разговоры. Но смешно этого ожидать. И мы смотрим, как наш «экспериментальный объект» показывает нам фокус-покус. В глазах его одна святая правда, в лице и голосе – одно благородство. Своей выгоды у него нет в помине. Он говорит истинную правду, а противники, мол, вешают вам лапшу на уши.

А что надо, чтобы ему поверили? Вот тут и требуется выяснить приемы «экспериментального объекта».

Кому люди верят? Тому, у кого большой авторитет. И перво-напер-во Женя показывает нам, какой он большущий, прямо-таки мировой авторитет. С чего раньше начинались «Итоги»? Сразу показывает себя во весь экран и так и эдак – очень важным, задумчивым, в очках. Потом мелькают картинки: Женя и Ельцин, Женя и Клинтон, и Горбачев, и Тэтчер, и сам Папа Римский. Не видать только Пушкина. Вот как! А в последнее время указанного мелькания уже нет, зато, поговорив минут двадцать, Женя объявляет: «А теперь прервемся на короткую рекламу». И сразу показывает себя, погруженным в глубокую думу (в профиль без очков смахивает на Сталина). А потом величаво, с гордо поднятой головой шествует по Красной площади и как бы свысока взирает на Кремль.

Кому ж еще верить, если не такому великому человеку? Но у нас эта реклама вызывает обратное мнение. И вот загадка: вроде бы умный человек, а не поймет, что хватает через край. И телевизора уже ему мало. Как то один из нас был на проводах в Шереметьево-2, глядь, а на огромном экране ему слегка улыбается Женя Киселев. Или вот недавно едем по Каширскому шоссе, смотрим, на большущем рекламном щите нас приветствует Киселев, а метров через двести приветствует опять, и через минуту снова приветствует. Тут наш «экспериментальный объект» действует против себя, не понимает, что вера в кого-то, в авторитет – тонкая штука, получается перебор.

Теперь насчет вопроса во что верить, а во что не верить. Какие используются приемы? Как привешивается бирка «плохой» к тому, что противоречит интересу? Тут дело в подаче: выпятить одно, замять другое, где сгустить, а где разжижить, но всё в одну точку. Плюс всякие слухи, мнения «аналитиков», и все в нужном направлении. Что интересно: все слухи про плохое, ни одного слуха про хорошее.

Вот, например, не нравится Путин. Так прямо и коротко не скажет, а обволакивает длинной словесностью, в сомнении, в опасении как бы чего не вышло. Что, мол, хорошего ожидать, человек из КГБ и все вокруг него оттуда. Конечно, это, мол, еще не всё решает, но, сами понимаете, кэгэбистский норов остается. И так за передачу раз тридцать-сорок: КГБ, ФСБ, КГБ, ФСБ. Вбивает в мозги. А самого Путина показывает вроде бы к месту, но глядишь, то Путин запнулся, то нос почесал, а потом говорит и смотрится нормально. Но запечатлелось-то, когда чешет нос.

Чтобы вбить нам в голову то, что ему выгодно, Киселев берет не только слухи, ловко тасует факты, а еще создает «общественное мнение»: видите, не один я так думаю, а это голос народа. Каждый раз он устраивает голосование, просит, чтобы мы позвонили и ответили на его вопрос «да» или «нет». Ну и, конечно, с бухгалтерией у него порядок. Если ему нужно «да», то это скажут тысячу человек против ста. «Посмотрите на экран – торжественно говорит Женя – видите, как думает народ». Ни разу не бывало, чтобы народ думал иначе, чем Киселев! Вот и выходит, что держат нас за баранов.

Почему мы написали про Киселева, другие «ведущие» тоже недалеко уехали. А потому, что Киселев распрекрасный наш актер, говорит из «ящика» больше всех, очень уж благообразен, вначале и не подумаешь, что способен врать и пудрить нам мозги. И как заденут его интерес, сразу кричит на весь мир: покушение на свободную прессу, угроза демократии!

НТВ ведет мрачную политику. Что ни покажет – никакого просвета. Вроде бы в жизни нет ничего радостного, одни скандалы, убийства, обманы. Как не случилось катастрофы какой, так у них кислые лица. Сплошная «чернуха».

Тоска от всего этого, скука. Но вдруг берет зло, и думаешь: кому это надо, какой же тут интерес у НТВ и чей еще?

На сей вопрос мы тоже могли бы ответить, да будет длинно, не напечатаете. Поэтому заканчиваем. Как говорилось, писал заметку Иван. Брат мой согласен, кое-чего подправил и подписывается. Сказал, что зря я «фамильярничаю с Киселевым» и что местами упрощаю. По мне же сейчас так накручивают-перекручивают, что не вредно и упрощать, яснее будет что почем.

Писал Иван Дубров (мой одноразовый псевдоним) 2000 г.

 

Список публицистических статей

 

 

 

 

Выступление на конференции

«Сознание и реальность – подходы физики и буддизма сблизились?»

(Институт философии РАН, 10 сентября 2010 г.)

 

Проблема сознания чрезвычайно многомерна, и попытка упорядочить основные аспекты и направления ее исследования – важная философская задача. По этой теме имеется огромная литература. Когда нам постоянно твердят, что мы не знаем, что такое сознание, то здесь слышится голос дилетанта, подпитывающий модный ныне скепсис и релятивизм. Мы знаем и не знаем, что такое сознание в том же смысле, в каком знаем и не знаем, что такое пространство, время или поведение элементарных частиц. К сожалению, эти общие места приходится повторять. Недавно под моей редакцией вышла коллективная монография «Проблема сознания в философии и науке» (М.:Канон+, 2009.472 с.). В ней наряду с философами и психологами опубликовали свои работы ведущие представители нейронауки. Эти материалы могут быть полезны для тех, кто серьезно интересуется проблемой сознания в разных ее аспектах, могут служить для них предметом размышлений и, разумеется, критики.

Сознание обладает специфическим и неотъемлемым качеством субъективной реальности, которое присуще нашим ощущениям, мыслям, желаниям и т.п., всем сознаваемым явлениям нашего внутреннего мира, нашего Я. Оно временно теряется в глубоком сне, коме, других случаях потери сознания и является единственным удостоверением для человека, что он живет (существует). Именно это качество составляет главную трудность при объяснении места сознания в физическом мире и его связи с деятельностью мозга. В последнем случае перед нами два главных вопроса: если явлениям субъективной реальности нельзя приписывать физические свойства (массу, энергию, пространственные характеристики), то как объяснить 1) их связь с мозговыми процессами (парадокс связи «пространственного» с «непространственным»)? и 2) их способность служить причиной телесных изменений (которая очевидна)? Ответы на эти вопросы неизбежны, если вы подходите к проблеме сознания с позиций науки, как это пытается делать профессор М. Б. Менский, опираясь на квантовую механику. Отмечу сразу, что в его концепции и его рассуждениях о буддизме и квантовой механике эти вопросы даже не ставятся.

Конечно, нам хорошо известны широкие философские трактовки проблемы сознания и реальности. Например, позиция дуализма: есть две субстанции – материальная и духовная (первый постулат), – которые могут как-то взаимодействовать (второй постулат). Но эта распространенная позиция, сулящая «легкие» решения, на самом деле сильно уязвима в теоретическом отношении и несостоятельна, бесплодна в научном плане. Да, ее поддерживали некоторые выдающиеся нейрофизиологи, Нобелевские лауреаты Ч. Шеррингтон и Дж. Экклз, она казалась им наиболее «удобной». И что из этого? Ведь она нисколько не способствовала продвижению в понимании указанных трудных вопросов. Ее принимал вначале еще один Нобелевский лауреат – Р. Сперри, но потом отказался от нее, подвергнул ее резкой критике. И, насколько мне известно, никто из ныне живущих крупных представителей нейронауки не придерживается позиции картезианского дуализма. Правда, нашему известному нейрофизиологу С. В. Медведеву такая позиция кажется вполне приемлемой, он прямо заявляет, что «мозг – это интерфейс между идеальным и материальным».

Существуют разные редукционистские подходы, которые сводят сознание к физическим процессам и тем самым перечеркивают его специфику. В последние десятилетия их акции сильно упали. Хорошо известны религиозные и объективно-идеалистические трактовки сознания. Можно позавидовать их приверженцам, когда они таким способом обретают чувство понимания природы сознания и поддерживают душевный комфорт. Сейчас это стало очень модным среди представителей так называемой интеллектуальной элиты.

Ясно сознавая ограниченность нашего разума, то, что мы всегда стоим на краю бездны незнания о незнании, я тем не менее предпочитаю материалистическую позицию. Она, кстати, является наиболее трудной и «неудобной» для объяснения сознания, требует большего мужества духа и ответственности, настоятельно обязывает к тщательной проверке предлагаемых утверждений и концепций реальным историческим опытом, результатами науки, несомненными фактами, строгим теоретическим анализом. В этом отношении мне очень понравилось приведенное профессором А.А. Терентьевым наставление Будды о тщательной проверке подлинного золота. Слишком часто мы принимаем за него то, что блестит. Я прошу извинить меня, если не буду слишком «политкорректным» и выскажу прямо то, что думаю.

Ряд утверждений о природе сознания показались мне слишком абстрактными и неосновательными в силу их смысловой «безразмерности». Так, например, глубоко уважаемый мной академик Вячеслав Всеволодович Иванов толкует антропный принцип в том смысле, что во Вселенной изначально было «предусмотрено» создание разумной жизни и что без нее Вселенной было бы «скучно». «Вселенная – по его словам – нуждается в том, чтобы ее наблюдали». И он сравнивает Вселенную с женщиной, которой обязательно надо иметь зеркало. Подобные «романтические» суждения могут будить фантазию, создавать поэтический настрой, но вряд ли имеют какое-то отношение к объяснению природы сознания и к вопросам его связи с квантовой механикой. Это относится и к проводимой им аналогии между открытыми недавно функциями «зеркальных нейронов» и явлениями «квантовой корреляции». На мой взгляд, не только у академика В. В. Иванова, но и у других выступающих звучали иногда слишком вольные, слишком «много обещающие» заявления о тесной взаимосвязи буддизма с квантовой механикой и с объяснениями сознания и реальности. Ведь мы собрались здесь для серьезного теоретического осмысления этих сложных вопросов и обязаны соблюдать меру в свободном парении мысли и фантазии.

Как и выступавшие до меня, я тоже хочу подчеркнуть важность темы нашего обсуждения. Несомненно, что восточная философия (в различных ее видах) и связанные с ней психофизические практики несут исключительно ценный экзистенциальный опыт, испытанный веками опыт самопознания, самосовершенствования, саморегуляции. Для повышения, укрепления жизнеспособности земной цивилизации первостепенное значение имеет трансляция ценностей восточной культуры в западную, их укоренение в западной ментальности (это прежде всего касается традиций буддизма и даосизма). В процессах интеграции ценностей восточной и западной культуры ведущая роль принадлежит нашей великой стране. Россия, как никакая другая страна, будучи одновременно Западом и Востоком, является и географически, и исторически и духовно главным мировым посредником, связующим мостом между западной и восточной культурами. В этом, скорее всего, и состоит ее уникальная Миссия, которую ищут наши интеллектуалы.

Чтобы меня не упрекали в узком рационализме, «теоретизме», сциентистском «недопонимании» и т.п., я должен проявить некоторую нескромность и сказать о моем личном практическом опыте в области восточных практик. Вот уже 35 лет я занимаюсь каратэ-до (школа уйёчи-рю, связанная с шаолиньской традицией и дзен-буддизмом, включающая медитативные практики) и, уверен, что только благодаря этому сохраняю на девятом десятке лет высокую работоспособность, не говоря уже о благотворном влиянии этого опыта на психику. Еще в 1986 году я получил черный пояс (Японской Федерации каратэ) и с тех пор вел группы учеников. До сих пор я веду две группы, одну из которых более пяти лет в нашем Институте. В ней успешно занимаются такие известные философы как А. Руткевич, С. Коняев, И. Лисеев, Ф. Майленова, М. Пронин и др. Например, Алексей Михайлович Руткевич, декан философского факультета Высшей школы экономики и зав. сектором Института философии, стал обладателем синего пояса (в нашей школе это весьма высокий уровень; его от черного пояса отделяет лишь одна ступень). Все они на собственном опыте убедились, насколько благотворно освоение восточных практик. Систематические занятия восточными единоборствами – один из способов освоения ценностей восточной культуры. И мы, разумеется, в ходе занятий стремимся осмысливать свой опыт с философских и научных позиций[5].

Такое осмысление касается и анализа многих положений дзен-буддизма, которые позволяют глубже изучать ценностно-смысловую структуру субъективной реальности, ее деятельно-волевые регистры, возможности самопознания и психорегуляции, соотношение сознательных и бессознательных факторов, особенно же вопросы собственной телесности и управления произвольными действиями. Большой интерес представляет изучение медитативных практик на опыте выдающихся мастеров йоги, дзен-будизма. Все это является предметом серьезных научных исследований, которым посвящена обширная литература, требующая внимания философов

Особо я хотел бы подчеркнуть следующее: философия и практики буддизма имеют исключительное значение для разработки феноменологии субъективной реальности, в том числе под углом проблемы «Другого сознания», которая в теоретическом плане остается нерешенной. Богатейший опыт самонаблюдения и управления собственной субъективной реальностью, «расширения» и «сужения» сознания, достижения высших экзистенциально значимых ступеней самопостижения себя и мира предоставляет неоценимый оригинальный материал для новых направлений разработки проблемы сознания. Но причем здесь квантовая механика?

Вместе с тем существует и не менее обширная литература по вопросам философского осмысления буддизма. Она требует конкретного анализа. В ней как раз, на мой взгляд, немало такого, что способно вызвать критическое отношение. Это касается как оценки идей буддизма, так и их влияния на современную физику.

Безусловно, давно уже существует перекличка общих идей буддизма, физики и психологии. В ней участвовали, как отмечалось докладчиками, крупные ученые, у которых эти идеи вызывали чувство аналогии и симпатию. Однако дело ограничивается весьма общими сходствами, весьма общими идеями, они допускают очень разные интерпретации и к тому же не всегда являются специфичными только для буддизма.

Так, говорят о взаимозависимости пространства и времени, об условности восприятия внешнего мира (ибо оно – лишь проекция деятельности сознания), о том, что все в мире взаимосвязано и взаимоотносительно, что нет отдельных сущностей, что описание объекта есть описание некоторого поля, что сознание и вселенная представляют некую целостную систему и т.д. Я привел без кавычек цитаты из ряда докладов, их число можно было бы увеличить. Согласитесь, что такого рода идеи, взятые сами по себе, уже с древних времен бытовали и в западной культуре. Конкретизация этих идей в буддизме, действительно, в ряде отношений является оригинальной. Не исключено, что они могут в каком-то отношении стимулировать научные размышления в физике и космологии. Но эти вопросы нуждаются, как мне кажется, в более тщательной проработке и в более доказательном обосновании.

Теперь о квантовой концепции сознания Михаила Борисовича Менского. На мой взгляд, она вызывает очень большие сомнения. Здесь нет возможности подвергнуть ее подробному критическому анализу (отчасти это было уже сделано мной: см. статью: Бессознательное (в его отношениях к сознательному) и квантовая механика // Дубровский Д.И. Сознание, мозг, искусственный интеллект. М.: Стратегия-Центр, М., 2007, с. 164 – 182). Несостоятельна сама трактовка автором сознания: отождествление понятия сознания с понятием «разделения альтернатив» (это называется «корнем сознания»). Такое определение сознания с точки зрения философии, психологии, феноменологии, когнитивных наук не выдерживает элементарной критики. К тому же остается совершенно неясным, как сознание относится к физическим процессам: то ли это разновидность физического процесса, то ли нечто внеположенное ему, но тогда непонятно, как оно может с ним взаимодействовать, т.е. автор не отвечает на поставленные выше два главных вопроса. Без этого же, ни о какой серьезной концепции сознания говорить не приходиться.

Кроме того, сознание вообще не может быть объяснено на квантовом уровне, ибо, как уже отмечал академик В. С. Степин, оно есть эмерджентное свойство сложной самоорганизующейся системы. Объяснять его, как это делает М.Б. Менский, все равно, что объяснять путь движения автомобиля квантовыми процессами в его руле. Ниже молекулярного уровня не существует биологических систем. Изображение квантовой механики в виде пресловутой «Теории Всего», по меньшей мере, наивны.

Попытки редуцировать сознание к уровню квантовых процессов, подвергались резкой критике многими нашими философами (Е.А. Мамчур, В.В. Казютинский, Р.А. Аронов и др.). То же мы видим и у западных философов, что ярко выражено, например, в статье Б. Лёвера «Сознание и квантовая теория: странные любовники»[6]. Характерна и поучительна жесткая критика в этом же отношении концепции Р. Пенроуза со стороны его выдающихся коллег[7]. Более того, сама концепция Эверета -Уиллера является далеко не общепринятой.

Профессор М. Б. Менский «не замечает» своих критиков. Тем не менее, он считает возможным заявлять о произведенной им «революции» в науке, поскольку в его концепции «во-первых, снимаются парадоксы квантовой механики, которые в течение почти ста лет делали ее «таинственной» или даже «непонятной», а во-вторых, объясняется тайна отношений между материальным и духовным» (выделено мной - Д,Д.). Странно, двусмысленно звучит и заключительный аккорд его доклада: «Поэтому, для того чтобы оказаться в лучшем мире не надо стараться изменить мир, - достаточно изменить своё сознание!». «Переключиться» и выйти в другую, «готовую» уже «альтернативную классическую реальность»?

Должен сказать, что меня удивил тот оптимистический настрой, тот пиетет, с которым был встречен доклад профессора М.Б. Менского. Это было связано, конечно, с искренним желанием удостоверить, укрепить связь буддизма с квантовой механикой. Но зачем всё это? Буддизм существует вот уже 25 столетий, он самодостаточен, не нуждается в каких-либо научных подпорках. Нравственный и экзистенциальный потенциал буддизма – великая духовная сила, противодействующая тем гибельным тенденциям развития земной цивилизации, которые вызваны оголтелой экспансией человека во внешний мир, его неуемным потребительством. Мы видим, как быстро продолжает возрастать вопиющая асимметрия между познанием и преобразованием внешнего мира, с одной стороны, и самопознанием и самопреобразованием человека, с другой. Это ведет к утрате подлинных смыслов и целей человеческой деятельности, к гигантскому нагромождению абсурда. Ведь именно от уровня самопознания и самопреобразования зависят те цели деятельности, которые ставит и реализует человек. Буддизм обращает деятельную способность человека на самого себя, укрепляет волю к самопознанию и нравственному самовозвышению. Вот в чем его жизнеутверждающая роль в нашу эпоху. И потому он может оказывать влияние и на развитие науки, способствуя постановке и реализации ею подлинных, насущных для человечества целей.

Список публицистических статей

 

 

 

 

Проблема совершенствования человека

Размещено в книге: Дубровский Д.И. Обман:философско-психологический анализ. Изд. 2-е доп. М., Канон+, 2010

 

Список публицистических статей

 

 

 

 

О биосоциальных исследованиях Владимира Павловича Эфроимсона и его борьбе за научную истину

(Выступление на Конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Владимира Павловича Эфроимсона в Институте биологии развития им. Н.К.Кольцова 21 ноября 2008 года)

 

Я буду сравнительно краток, так как представляю здесь другую, не биологическую епархию – философскую. Но с её представителями Владимир Павлович был тоже дружен.

Я познакомился близко с Владимиром Павловичем в 1980 году, был тогда профессором философского факультета МГУ. И раньше мы с ним иногда пересекались. Но с 1980 года у нас сложились дружеские отношения. Как ни удивительно это звучит, нас сблизил журнал «Коммунист». У меня в руках № 11 этого журнала за 1980 год. В этом номере была напечатана большая статья академика Дубинина, – вашего коллеги, – где он защищал позицию, выражавшую тогда важные принципы партийной идеологии о коммунистическом воспитании, о том, что генетические факторы не играют какой-либо роли в формировании личности. Ведь если есть нечто такое, что не подвластно руководству партии, то это недопустимо. Личность должна быть целиком и полностью управляемой, если какие-то генетические факторы препятствуют этому, то им не место в марксистской науке. Я, конечно, несколько утрирую, но, в общем-то, недалек от истины. Академик Дубинин выступил в органе ЦК КПСС журнале «Коммунист» со статьей «Наследование биологическое и социальное», где доказывал, что человек, так сказать, чистый продукт социальных отношений и что биологическая наследственность не играет никакой существенной роли в формировании личности. В этой связи он громил своих коллег – Астаурова, Беляева и Эфроимсона. Могу гордиться, что я тоже попал в эту компании.

Как это случилось? В то время газеты и научные журналы трубили о «выдающемся достижение советской науки», связанном с четырьмя слепоглухими воспитанниками Загорского интерната. Дело было в конце семидесятых годов. Не знаю, помнит ли кто-либо из вас об этом? Четверо слепых и глухих от рождения детей, лишенные человеческих навыков, пребывавших в полном мраке, были с полного нуля выведены на высокий интеллектуальный и культурный уровень – окончили психологический факультет МГУ. И всего этого советские ученые добились благодаря методам, основанным на марксистской теории личности, во главе с известным философом Э.В. Ильенковым. Вокруг этого развернулась большая пропагандистская компания, результатам «выдающегося достижения» была посвящена большая статья Э.В. Ильенкова в журнале «Коммунист» (1977, № 2). Это «достижение» удостоилось Государственной премии. По теме, связанной с этим «достижением» было защищено не менее 10 философских диссертаций и т.д. Совершенно случайно я обнаружил, что всё это чистейшая «липа»: никто из четверых выпускников МГУ не был слепым и глухим от рождения. Они утратили зрение и слух в довольно позднем возрасте (например, один из них, Юра Лернер, успел закончить третий класс школы, а в Загорский интернат поступил в семнадцатилетнем возрасте); при этом у двух из них сохранились остатки слуха, а у двух других остатки зрения. Я собрал и тщательно изучил все документальные данные по данному вопросу. Как профессор МГУ, я выступал в разных аудиториях, и везде подвергал резкой критике эту «липу», что вызывало, естественно, соответствующую реакцию. Примерно через месяц в партком МГУ пришло из журнала «Коммунист» письмо с указанием разобрать мое поведение, а в названой статье академика Дубинина были раскритикованы мои книги и основные публикации. Там звучали такие формулировки: «занимается злобными софистическими ухищрениями», «игнорирует азбучные истины исторического материализма», «тут налицо открытая ревизия марксистско-ленинского понимания природы сознания», «тут претензия на рекомендации с совершенно чуждых нам научных и идеологических позиций» и т.д. И в конце – вывод: «не подобной ли «философией» (в кавычках) «питаются» концепции некоторых других авторов, объясняющих генетическими факторами…особенности нравственного сознания (В. Эфроимсон. Родословная альтруизма (этика с позиций эволюционной генетики человека).– «Новый мир», 1971, №10)» (с. 73). Так журнал «Коммунист» невольно сделал мне комплимент. Владимир Павлович позвонил мне, и мы с ним стали как бы «друзьями по несчастью». Он тоже интересовался историей со слепоглухими и хорошо понимал идеологическую подоплеку произведенных фальсификаций. У него, конечно, не было ни малейших иллюзий насчет марксистско-ленинской философии, но вместе с тем, будучи подлинным интеллектуалом и творческой личностью, он высоко ценил философский уровень размышлений о человеке, о его биосоциальной природе. Он неоднократно выступал на философских конференциях и обсуждениях, в том числе и в Институте философии.

Философия – это не только мировоззренческие, метафизические, нравственные, но и эпистемологические проблемы, вопросы методологии науки, это анализ познавательных процессов на метанаучном уровне, куда выходит каждый крупный исследователь, ставящий перед собой масштабные проблемы. Именно на этом уровне нередко формируются новые идеи и концепции, особенно связанные с междисциплинарными подходами, что имеет прямое отношение к биосоциальной проблематике. Здесь возникают серьезные теоретические трудности, преодоление которых требует анализа и развития понятийного аппарата, создания новых концепций. Владимир Павлович очень хорошо это понимал, серьезно относился к методологии науки. Он был пионером в ряде новых направлений не только генетических, но и биосоциальных исследований, ставших особенно актуальными во второй половине прошлого века. Можно с полным правом утверждать, что его знаменитая работа «Родословная альтруизма» положила начало социобиологии. Это направление стало быстро развиваться на Западе лишь спустя 5-6 лет после опубликования «Родословной альтруизма» в 1971 году. К сожалению, западные ученые не знали о работах Владимира Павловича, его приоритет не был закреплен. Идеи социобиологии и соответствующие исследования получили широкое распространение. С ними связано новое направление теории познания – эволюционная эпистемология, в которую Владимир Павлович так же внес большой вклад своими новаторскими исследованиями генетических основ гениальности и таланта, тех наиболее продуктивных форм познавательной деятельности, которые требуют творческих действий и решений. Социобиология и эволюционная эпистемология заложили основу развития когнитивной науки – чрезвычайно значимого и весьма продуктивного направления современных исследований человека. И для этого направления работы В.П. Эфроимсона представляют первостепенный интерес, поскольку в них концептуально объединяются психологический и генетический планы изучения познавательной и творческой деятельности. Это же относится и к области педагогики, в которой Владимиром Павловичем были разработаны новые подходы, касающиеся не только обучения и отбора одаренных детей, но и вопросов воспитания лучших человеческих качеств. Я должен подчеркнуть, что богатейшее наследие Владимира Павловича Эфроимсона используется недостаточно. Не столь уж редко ученые, занимающиеся биосоциальной проблематикой, выдают за откровение то, что давно было выражено и исследовано в трудах В.П. Эфроимсона, они не считают себя обязанными внимательно изучить его публикации, ссылаться на них. Мы видим здесь столь частое для нашего времени проявление упадка научного этоса – искусно маскируемой недобросовестности, непомерной амбициозности, когда личный интерес ставится выше научных принципов объективности и справедливости.

Владимир Павлович был беспощаден к нарушителям принципов научного этоса, он удивлял нас своей поразительной принципиальностью и тем, что я бы назвал «подлинностью». Никаких мелких и хитроумных игр, столь свойственных нашей интеллигенции, которая успешно приспосабливалась к обстоятельствам того времени, весьма правдоподобно выстраивала свои объяснительные процедуры, особенно в области самооправдания. Она умело продуцировала искусный самообман. В этой области, кстати, люди достигают особых высот творчества. Интеллигенты – большие специалисты по таким вещам. А у Владимира Павловича ничего этого не было и в помине. Он был человеком удивительно честным, внутренне чистым и цельным. Никаких игр с собственной совестью, никаких компромиссов. С ним бывало тяжеловато. Даже мне. Я, бывало, тоже говорил ему, что мир сложен, что надо учитывать и то, и это, и десятое, и двадцать пятое. Так оно и есть по сути дела. Но это для нас. Он же был неуступчив и принципиален даже в мелочах. Никаких компромиссов с теми, кто даже в чем-то не слишком существенном отступает от принципов истины и нравственности.

Человек – слаб, есть весьма приличные люди, которые идут на компромиссы со своими убеждениями и со своей совестью, ради благополучия семьи уступают начальству, предпочитают промолчать, когда нужно выступить в защиту справедливости. Их наверное нельзя судить слишком жестко. Но есть просто подонки. Умные, энергичные подонки, они занимают ключевые посты, способны в любой социальной ситуации совершить такой маневр, который позволяет им остаться на плаву, сохранить руководящие позиции. Сегодня никто не называл имя Дубинина. Но о его роли в судьбе Владимира Павловича надо говорить обязательно. Позвольте мне привести одну цитату из книги Н. П. Дубинина «Вечное движение», вышедшей объемом в 30 печатных листов в Издательстве политической литературы при ЦК КПСС в 1989 году уже третьим изданием (и опять тиражом в 200 тысяч экземпляров). В этой книге наряду с беспардонными самовосхвалениями, многочисленными передержками в изложении истории советской науки и заведомо лживыми сведениями содержатся идеологические обвинения в адрес советских генетиков. И, конечно, в первом ряду – В.П. Эфроимсон. Читаем: «Эфроимсон выступил с ошибочными взглядами о якобы генетической обусловленности духовных и социальных черт личности человека. Это грозило уже серьезной идеологической опасностью. Возникла почва, способная взрастить жажду некритического возвеличивания ошибок прошедшего этапа. Вновь чуждая идеология, направленная на подавление личности человека, старалась проникнуть и отравить чистые источники нашей науки» (с. 419, курив мой- Д.Д.). Вот так Дубинин орудовал идеологической дубиной. В результате, пути публикации книг В.П. Эфроимсона были перекрыты.

Я хорошо помню, как последние девять лет своей жизни Владимир Павлович пытался издать свои замечательные книги «Генетика гениальности», «Педагогическая генетика», «Этика и генетика». Словно на работу, чуть ли не каждый день, он ходил в какую-то инстанцию, сидел в приемных академического или издательского начальства, просил, доказывал. В последние годы здоровье его ухудшилось, ему было тяжело, и он носил рукописи книг в маленьком рюкзачке за спиной. К кому только он не обращался! В Академию наук, в Академию медицинских наук, в различные издательства. Он обращался и к влиятельным философам, связанным с ЦК КПСС. Ему обещали, обещали…Был такой известный философ – академик Кедров, он тоже читал рукописи и обещал. Но потом пришел к выводу, что это не совсем сочетается с марксизмом-ленинизмом. Был еще один философ, занимавший высокий пост в ЦК КПСС, – академик Фролов, который тоже читал, около года читал, и тоже отказал в поддержке. Как бы чего не вышло! А одно его слово могло решить всё вопросы. Наконец, Президиум Академии медицинских наук принял решение об издании книги «Генетика гениальности». Владимир Павлович радостно сообщил эту новость. Уже издательство «Медицина» приняло ее к печати, уже ее включили в план. И вдруг все сорвалось: какому-то высокопоставленному чиновнику в ней показалось что-то идеологически сомнительным – как бы чего не вышло. Подобное повторялось несколько раз. Надо начинать все сначала. Это было в полном смысле слова хождение по мукам. И нужно было иметь очень большую силу духа, чтобы не сломаться, выдержать все это.

Единственное, что удалось Владимиру Павловичу (с помощью Елены Артемовны Кешман),– добиться депонирования «Гениальности и генетики» под названием «Биосоциальные факторы повышенной умственной активности» (М., 1982, в 2-х частях, 428 с. Депонент ВИНИТИ, № 1161). Я написал на эту работу рецензию, которую не без труда удалось опубликовать в журнале «Философские науки», и только благодаря смелости главного редактора журнала Владимира Спиридоновича Готта.

Владимир Павлович умер, так и не дождавшись выхода в свет своих книг. Он оставил рукописи нескольким своим друзьям и единомышленникам. Одну из них, рукопись «Гениальности и генетики», он дал мне. У Елены Артёмовны Кешман были самые важные, наиболее доработанные варианты рукописей всех трех книг. После смерти Владимира Павловича я несколько раз пытался издать его труды, и лишь с третьей попытки, и только с помощью Елены Артёмовны, которая внесла огромный, неоценимый вклад в это дело, нам удалось опубликовать книгу «Гениальность и генетика» (М., «Русский мир»,1998), в которую вошли «Педагогическая генетика», «Родословная альтруизма», список основных работ Владимира Павловича, его знаменитое интервью и две наши статьи о нем. Особенно значима статья Елены Артемовны, ярко освещающая основные этапы биографии Владимира Павловича Эфроимсона. В ней хорошо документирована, в самых разных планах представлена плодотворная, мужественная, героическая жизнь Владимира Павловича, которого не могли сломить сталинские лагеря, постоянные преследования, мощь бюрократической машины, козни титулованных негодяев. Его жизнь – образец и доказательство того, что сила благородного духа и высокие ценности действительно существуют. И это способно воодушевлять и питать жизненные силы многих из нас.

Список публицистических статей

 

 

 

 

О «котлованах», Общественном движении «Россия 2045» и будущем нашей цивилизации (Ответ П.Д. Тищенко)

 

(Статья с небольшим сокращением опубликована в журнале «Вопросы философии», № 3, 2015)

 

Cтатья Павла Дмитриевича Тищенко под занимательным названием «Россия 2045: котлован для аватара» посвящена не только резкому осуждению моих взглядов, но и обвинениям Общественного движения «Россия 2045» во всех тяжких грехах. Именно это последнее обстоятельство обязывает меня ответить ему. Тем более, что автор постарался широко распространить свою статью в Интернет.

 Откровенно говоря, давно не приходилось читать подобной статьи. От нее повеяло давним, но не забытым нами, людьми старшего поколения, духом журнала «Коммунист» - «суровой борьбы» с чуждыми нравами и учениями, идеологической проработкой инакомыслящих. Ставя своей целью дискредитацию Общественного движения «Россия 2045» (далее сокращенно «Р-2045»), автор слишком вольно обращается с публикациями его сторонников, препарирует цитаты, перетолковывает их на свой лад, не гнушаясь передержками, стремясь изобразить нас эдакими малограмотными, наивными фантазерами, дилетантами, пиарщиками, да к тому же еще исполненными зловредных умыслов (по его словам, сторонники «Р-2045» предлагают «амбициозный технократический проект тоталитарного устройства общества», «представляют угрозу для жизни» и т.д. и т.п. (К сожалению, здесь и далее я не могу указывать страницы, так как их в статье нет). Самое главное, однако, в том, что Павел Дмитриевич серьезно не рассматривает те жизненно важные проблемы нашего времени, которые остро ставятся «Р – 2045», а если касается некоторые из них в самых общих словах, то обязательно в шаржированном виде, с высокомерными ироническими интонациями.

 Почему же Общественное движение «Россия 2045» вызвало такой взрыв отрицательных эмоций у П.Д. Тищенко? Это не трудно понять. Оно было основано в 2011 году предпринимателем Дмитрием Ицковым при поддержке группы ученых и деятелей культуры. Сейчас оно насчитывает более 30 тысяч сторонников и продолжает расти. Его активно поддерживают многие представители науки и философии в России и за рубежом, ряд выдающихся ученых современности, такие как патриарх кибернетики, основатель лаборатории искусственного интеллекта в Массачузетском Технологического Университете Марвин Мински, технический директор ГУГЛ,а Рэй Курцвейл, пионер в области протезирования отделов мозга Теодор Бергер, Роджер Пенроуз и Стюарт Хамерофф, Джордж Черч, Хироси Исигуро и другие (с их позицией можно познакомиться на сайте «Россия 2045» gf2045.ru). Павел Дмитриевич их игнорирует, он создает себе некого абстрактного оппонента – туповатого мечтателя-дилетанта – и уничтожает его на корню. А еще объявляет, что «проект «Р-2045» можно понять как театральное представление».

 Движение «Россия 2045» провело два Международных Конгресса «Глобальное будущее 2045» в Москве (февраль 2012 г.) и в Нью-Йорке, в Линкольн-Центре (июнь 2013 г), на которых выступали десятки крупнейших ученых и деятелей культуры, озабоченных будущим нашей цивилизации (см. обзоры этих Конгрессов: М.Е. Тучина. Первый Международный конгресс «Глобальное будущее 2045» \\ Философские науки, 2012, №9; Р.Куне (США), М. Е. Тучина. Второй Международный Конгресс «Глобальное будущее 2045» \\ Философские науки, 2013, № 12). По этой же проблематике Общественное движение «Р- 2045» провело в 2013 году две Всероссийские конференции. Первую в Белгороде (апрель) – в ней участвовали философы и ученые из 21 региона России и из 5 стран СНГ. Вторая прошла в Красноярске (октябрь), она собрала философов и ученых из всех крупных городов Сибири и Дальнего Востока (материалы Белгородской конференции были опубликованы в виде ее обзора и 8 статей в журнале «Философские науки» (см. № 8 и № 9 за 2013 г.), а также в отдельной книге (Глобальное будущее 2045: Антропологический кризис. Конвергентные технологии. Трансгуманистические проекты: Материалы Первой Всероссийской конференции, Белгород, 11–12 апреля 2013 г. / Под ред. Д. И. Дубровского и С.М. Климовой. – М.: «Канон+», 2014. 350 с. Сборник по материалам Красноярской конференции готовится к печати).

 На этих конференциях идеи и задачи Движения получили живой отклик и в целом несомненную поддержку, хотя были, конечно, дискуссии и критические выступления, но ни одно из них не напоминало позиции П.Д. Тищенко. Тут ему по праву принадлежит пальма первенства в «борьбе против чуждых идей» и в разоблачении «подрывной деятельности». Приведу несколько его высказываний: «Сторонники «Р-2045» постоянно трубят о надвигающейся экологической катастрофе, об угрозе жизни на земле. Но именно они и представляют угрозу для жизни, и именно постольку, поскольку в жизни видят главного своего врага» (курсив автора). У сторонников «Р-2045» «за причитаниями о кризисе потребительского общества, проглядывают явственные черты нового «кибернетического» тоталитаризма». «Не попадет ли человечество в ловушку абсолютно стабильного и субъективно абсолютно счастливого общества, различные модели которого описывают фантасты, начиная с Замятина и Хаксли. Я думаю, что «Р-2045» как раз и несет такого рода опасность». Рассуждая о «тупике морального самосознания», возникающего якобы при сопоставлении и взаимопротивопоставлении эгоизма и альтруизма, ибо, по убеждению П.Д. Тищенко, «Эти полюса –две формы зла» (?), он заявляет, что «именно в такой тупик нас заводит идеология «Р-2045»». «Очищенный от примесей «эгоизма», «альтруизм» используется как идеальный стыковочный узел системы человек – тоталитарная социальная Машина».

 Перечень подобных обвинений и осуждений можно было бы долго продолжать. Они чуть ли не на каждой странице статьи П.Д. Тищенко. Одни отрицания и заклинания. Но где же собственные соображения автора о путях противодействия неуклонно углубляющемуся кризису земной цивилизации? Создается впечатление, что Павел Дмитриевич нисколько этим не озабочен, совершенно «спокоен» и, кажется, вообще склонен отрицать или, по крайней мере, вытеснять из своего сознания угрозу гибели нашей потребительской цивилизации.

 Да, Общественное движение «Р-2045» настойчиво «трубит» об этом, стремясь активизировать таких «спокойных» персонажей как Павел Дмитриевич, с комфортом обитающих в своих привычных ментальных клише. Оно стремится стать катализатором мощного массового социального субъекта, способного обрести достаточные духовные, организационные, материальные ресурсы, чтобы содействовать выходу из антропологического тупика. Его сторонники отдают себе ясный отчет в чрезвычайной сложности и трудности этой судьбоносной задачи и в том, что нет гарантий ее решения, но вместе с тем убеждены, что другого пути преобразования социума нет. В отличии от Павла Дмитриевича они потому «не спокойны» и «трубят», что постоянно следят за результатами научных исследований процесса углубления кризиса нашей цивилизации. А эти исследования свидетельствуют, что к средине века она вступит в фазу полифуркации («динамического хаоса», как называет ее В.С. Степин), подойдет к сингулярному рубежу (кривая Панова-Снукса), за которым либо деградация и гибель, либо выход цивилизации на качественно новый этап развития. (См., об этом к примеру, статью авторитетных философов, далеких пока от участия в Движении «Р – 2045»: Урсул А.Д, Урсул Т.А. Будущее человечества: Апокалипсис или дальнейшая эволюция? // Политика и общество, 2012, с. 59 -72).

 Чтобы не строить иллюзий, достаточно проследить за нарастанием ужасающих фактов деградации биологической среды, изменения климата и физических процессов на нашей планете. Такого рода факты систематически фиксируют и обобщают многие международные научные центры и фонды, среди них важная роль принадлежит Global Footprint Network. По его данным человечество расходует сейчас за год такое количество ресурсов, которое наша планета способна воспроизвести лишь за полтора года (это касается не только биоресурсов, но также воды и воздуха). Если сохранится текущий темп потребления, то к 2030 году понадобится вторая Земля. Нетрудно представить, что уже в ближайшие годы резко обострится борьба за ресурсы. Исследования показывают, что углубление экологической проблемы связано с обострением других глобальных проблем, с ростом социальных противоречий и конфликтов.

 Я думаю, что не лишне будет напомнить Павлу Дмитриевичу и многим его единомышленникам несколько хорошо известных фактов, способных послужить стимулом для размышлений, а вместе с тем и для понимания целей «Р-2045».

 2700 экспертов из 30 стран мира составили список бедствий, угрожающих человечеству и требующих немедленных действий. Вот их перечень:

1.Ежегодно уничтожается более 36 млн. га лесов. 2.Каждый день мировой океан поглощает 30 млн. тонн углекислого газа, что повышает его кислотность и температуру (фактор глобального потепления).

3.За последние 40 лет обнаружено 39 новых инфекционных заболеваний. Появился грибок, способный уничтожить 80% мирового урожая пшеницы.

4.За 12 лет 21 века на планете произошло более 40 войн. Они оборачиваются не только тысячами смертей, но и глобальными экологическими катастрофами: загрязнением рек, почв, атмосферы, уничтожением флоры и фауны.

5.Серьезной угрозой является растущий уровень преступности.

 Ученые Принстонского университета обобщили 60 исследований, посвященных выяснению связи изменения климата с ростом социальных конфликтов за последние 30 лет. Количество штормов, наводнений, периодов сильной жары, засухи и лесных пожаров возросло с 300 случаев в 1980 году до 900 в 2012 году. Примерно во столько же раз возросло и число всевозможных социальных конфликтов.

 Как оценивать в свете этих фактов позицию П.Д.Тищенко и близких ему по духу философов? Одно из двух: либо они отрицают эти факты, что все же маловероятно, либо демонстрируют знакомый образ мышления обывателя – после нас хоть потоп. И их крайне раздражает активность Общественного движения «Р-2045».

 В прошлом году был создан Научный совет Движения, задачей которого является разработка философских и теоретико-методологических аспектов указанных выше проблем, реалистическая корректировка проектов Движения. Советом издана книга «Глобальное будущее 2045. Конвергентные технологии (НБИКС) и трансгуманистическая эволюция» (М.: МБА, 2013. 272 с.). Среди авторов этой книги такие известные философы как В.С.Степин, А.П. Назаретян, В.И. Аршинов, В.Е. Лепский, В.Г. Горохов и др. В ней, на мой, взгляд, представлен основательный анализ обозначенных в ее заглавии вопросов, особенно междисциплинарных и трансдисциплинарных проблем конвергентного развития НБИКС, от которого в существенной мере зависит будущее нашей цивилизации. Разумеется, многие из этих вопросов носят дискуссионный характер, подлежат дополнительному критическому рассмотрению. В предисловии книги сказано: «Мы открыты для критики, для интеллектуального общения с нашими оппонентами, для творческих дискуссий».

 А вот как оценивает книгу и как с нами дискутирует П.Д. Тищенко: «Более половины помещенных в книгу статей написаны по иным поводам и вполне могли бы присутствовать в иных книгах. Д.И. Дубровский создал из авторских текстов коллаж – новый текст, который работает по способу контекстной рекламы… Авторы должны понимать, что они не только участвуют в обсуждении научной темы, но и соучаствуют (или их используют) в пиаре политической «серой лошадки» весьма сомнительного качества. Для того чтобы понять – насколько небезразличен для семантики высказываний авторов смысл «обобщающего» их лейбла, проведем мысленный эксперимент, - поместим на обложку этой книги, вместо пока еще не очень известного логотипа «Р-2045», свастику или лозунг «Вся власть Советам!». Убежден, что большей части привлеченных со стороны авторов сборника станет неуютно под такой крышей, хотя лейблы ни на слово, ни на запятую не изменят их частных авторских текстов».

 Вместо делового обсуждения вот такие странные словоизлияния, увещевания и нравоучения. Как составитель и ответственный редактор книги заявляю, что все авторы подготовили статьи именно для этой книги, зная ее название и задачи. Из 18 статей не «больше половины», как пишет П.Д. Тищенко, а только 2 небольшие статьи (Е.Г. Гребенщиковой и Р.Р. Белялетдинова) были написаны «по другому поводу» и в доработанном виде с большой охотой поданы авторами в эту книгу. Мелкая деталь, но характеризующая «добросовестность» П.Д. Тищенко. По его словам: «Книга издана под программу новой партии, как ее теоретическое обоснование». Это – неправда, в книге нет ни слова о партии. Таких передержек в его статье немало.

 Павел Дмитриевич, судя по его «критике», конечно, не удосужился прочесть книгу, иначе он должен был бы что-то сказать хотя бы о содержании статей В.С. Степина, А.П. Назаретяна, В.И. Аршинова, в которых основательно обсуждались сюжеты, ставшие предметом его критических излияний и язвительных суждений. Полистал, наверное, кое что посмотрел по диагонали, обратил внимание на статью В.Л. Дунина-Барковского. Его он подвергает уничтожающей критике, демонстрируя явное непонимание сути «обратного инжиниринга мозга» – ведущего современного направления в разработке проблематики искусственного интеллекта. В.Л. Дунин-Барковский – крупный специалист в этой области, заведующий отделом нейроинформатики Центра оптико-нейронныых технологий Института системных исследований РАН. Выхватывая некоторые неудачные высказывания из его статьи и препарируя цитаты, П.Д. Тищенко, будучи сам совершенно некомпетентным в этих вопросах, обвиняет автора (ведущего специалиста в этой области!) и его группу исследователей в некомпетентности и недостаточной образованности. А поскольку проект, возглавляемый В.Л. Дуниным-Барковским, финансирует Движение «Р – 2045», то эти обвинения оборачиваются и на него.

 Теперь о партии «Эволюция 2045», которая вызвала у Павла Дмитриевича столько критического азарта. Действительно, два года тому назад у сторонников Движения возникла идея создания такой партии. Были сделаны наброски ее задач и программы, выставленные на обсуждение (П.Д. Тищенко использует их как уже принятые, завершенные тексты). Но потом многие из нас осознали преждевременность этого мероприятия. Надо вначале укрепить и развить Движение, опираясь на его сторонников в регионах России. Возникли трудности и некоторые разногласия в формулировках положений программы и идеологии партии. Дело постепенно застопорилось. Но сама идея создания такой партии, по нашему убеждению, имеет глубокий смысл. Ведь ни одна политическая партия в России (и в мире!) не ставит в своей Программе судьбоносной проблемы глобального кризиса средины века. Этого нет и у партий «зеленых». Как же можно основательно намечать задачи социального, экономического, духовного развития страны, игнорируя надвигающийся глобальный кризис средины века.

 Остается фактом, что вектор мышления и забот нынешних политических лидеров ограничивается интервалом от выборов до выборов, простирается в будущее максимум на 8-10 лет. А что будет через тридцать лет – это не особенно волнует. Создание партии «Эволюция 2045» способно послужить фактором активизации мышления и действий политиков и общественных деятелей в этом стратегическом направлении. Учитывая цели и задачи Движения, нетрудно понять, что оно нуждается в политическом ресурсе и в государственной поддержке.

 Эти вопросы вызвали у Павла Дмитриевича особый прилив критического энтузиазма. Он всюду говорит о партии так, будто она уже организована, имеет принятую программу и действует. Такая передержка нужна ему чтобы воспылать негодованием по поводу «реакционных идей» Проекта «Р.-2045», который под флагом «кибернетического тоталитаризма» призывает к новым технологическим прорывам, стремится «воодушевить» ученых, пробудить у них «чувство великой цели». П.Д. Тищенко прямо заявляет: «Что-то на ум не приходит ни одной «великой», но «забытой» цели, кроме большевистской или нацистской». О проекте прорыва в Космос автор уже забыл. Он убежден, что «в основе надежд на технологический прорыв лежит большевистская иллюзия» (курсив мой – Д.Д.). «Прямой повтор иллюзий столетней давности». ««Забытое чувство великой цели» подсказывает мне, что называть лидера прогрессивного человечества, скорее всего, будут «вождем» или «фюрером». Общественное движение во главе со «сконструированным субъектом» получит в подарок от действующей власти власть и, естественно, никому ее больше не отдаст». И он пытается бросить тень на Движение «Р – 2045», связывая его с «фашиствующим писателем-фантастом» Максимом Калашниковым, человеком, известным якобы своими «фашистскими воззрениями» (это уже не передержка, а явный поклеп!). И вот, наконец, заключительный аккорд его статьи, выделенный автором курсивом: «Наивно и, или безответственно поступают ученые и философы, которые хотят превратить свои сугубо частные философские идеи в насильственно насаждаемую идеологию тоталитарного государства». Наверное, есть такие, которые «хотят». Но кто именно эти «плохие» ученые и философы? Неужели члены Научного совета Движения «Р – 2045»? Намекая на это, автор, конечно, не решается сказать прямо, да и не верит сам в такую чушь. Ко всему он слишком уж часто ломится в открытую дверь, доказывая, что «наука – великое изобретение человечества. Но ее нельзя превращать в веру», что «тоталитаризм лишает чувства общности и вызывает деградацию мышления во всех слоях общества», что «человек может быть преобразован в машину только за счет резкого упрощения и примитивизации» и т.п. Но кто же с этим спорит?

 Автор, однако, пытается представить в своей иронической манере процессы антропотехнологической эволюции. Вот как он, например, комментирует перспективы НБИКС-конвергенции: «В центре имажинативного конструирования счастливого будущего сейчас конечно же «НБИКС»… Спрашивать с нее результатов рано. Но перспективы самые радужные… Логика для «потребителя» научных достижений понятная. Прямо по Гоголю «...если губы Никанора Ивановича приставить к носу Ивана Кузьмича ...». Ну а если конвергировать будут не только потенциальные блага, но и риски? Если к геморрою Никанора Ивановича добавится диарея Ивана Кузьмича...? Думаю, что в пафос, с которым произносится лейбл НБИКС сторонниками «Р-2045», следует включить нормальное переживание возможной опасности и осторожности».

 Я прошу прощения у читателя, что привожу столь длинные цитаты из статьи П.Д. Тищенко. Автор должен говорить сам за себя, показывая всем свой действительный образ мысли, свой уровень понимания проблемы. И нередко, как в данном случае, критические комментарии даже не обязательны. И без них почти всё видно и понятно. Несмотря, однако, на впечатляющие художественные изыски Павла Дмитриевича и его призыв «включить в пафос» «переживание возможной опасности и осторожности», приходится напомнить, что в аббревиатуре НБИКС буква С обозначает социогуманитарные технологии и социогуманитарные знания, которые, будучи органической составляющей конвергентного развития НБИКС, призваны выполнять целеполагающие, прогностические, оценочные и, главное, санкционирующие функции этого развития, чтобы парировать его риски и угрозы. Социогуманитарной составляющей НБИКС-конвергенции отводится определяющая, приоритетная роль. Об этом много написано в нашей книге, чего Павел Дмитриевич почему-то не заметил.

 НБИКС-конвергенция выражает сейчас главный тренд антропотехнологических преобразований, а тем самым и преобразований социума, осуществляет набирающий темпы процесс коэволюции сознания, телесности и среды. Вовсе не «рано спрашивать с нее результатов». Новации на основе НБИКС-конвергенции быстро умножаются. Некоторые из них уже обрели стратегический статус, открывают новые пути преобразования природы человека и всей системы социальной жизни. Достаточно вспомнить создание искусственным путем первого одноклеточного организма Крейгом Вентером, значительные результаты в области расшифровки мозговых кодов психических явлений, создание протеза руки, управляемого из мозга, т.е. мысленно, более того – создание экзоскелета, позволяющего парализованному человеку вставать с инвалидной коляски, ходить и совершать различные действия. Значительны успехи технонауки на пути разработки искусственного тела и самоорганизующихся систем небиологического типа, способных заменять или воспроизводить некоторые психические функции. Я не говорю уже о таких фундаментальных изменениях социальной среды и человеческой телесности, которые связаны с развитием Интернета вещей, Нейронета, «программируемой материи» и т.п. Все эти вопросы – за бортом интересов и внимания нашего критика. Раз он не видит, не знает, не мыслит чего-то, значит этого не существует.

 С особенной наглядностью образ мышления, концептуальная структура мышления Павла Дмитриевича проясняется, когда заходит речь о такой сверхзадаче Движения «Р – 2045», как радикальное продление жизни вплоть до кибернетического бессмертия. По его словам: «Идея кибернетического бессмертия основана на трюизме». И он приводит простенький силлогизм: «человек – это (кибернетическая (информационная) система, биологические “носители” которой недолговечны, часто ломаются», значит их надо заменить; а сознание это – функция и ее можно перенести на небиологический носитель в силу принципа изофунционализма систем. И тогда мы получим кибернетическое бессмертие. Полагается, конечно, что этот силлогизм заведомо несостоятелен.

 Но ведь суть дела именно в концептуальной интерпретации приведенных общих положений, в рассмотрении конкретных аргументов и контраргументов. От этого Павел Дмитриевич очень далек, поскольку он не удосужился проработать обширную литературу по данным вопросам, она ему не интересна (к тому же это ведь требует большого труда!). Его зауженный образ мысли таков, что он отвергает с порога то, что ему «не нравится», т.е. то, что противоречит его «интересам», его привычным, устойчивым концептуальным клише. Рефлексия этих собственных клише не входит в задачу его мыслительной деятельности, и тогда при обсуждении столь сложной, безусловно, дискуссионной проблемы, и для осуждения своих оппонентов он сразу соскальзывает в фельетонно-критический жанр, сдобренный идеологическими инвективами. По его словам, в основе призывов «воспроизвести сознание как функцию живого мозга в системной динамике неживых (и только поэтому – не умирающих!) кибернетически работающих носителей», лежат «теоретические упрощения, подходящие для тоталитарной модели человека и общества» (курсив мой –ДД), У сторонников «Р-2045», по его мнению, нет никаких доказательств, вместо них только одни «призывы к магической силе НБИКС».

 Павел Дмитриевич познакомился с «Кибернетическим Манифестом» В. Турчина и К. Джослина, опубликованным в Приложении к нашей книге. Но он совершенно не рассматривает их аргументацию в пользу обоснования концепции кибернетического бессмертия, рассуждая только об опасностях, грозящих развитию цивилизации. За скобки выносятся главные тезисы «Манифеста»: «Воля человека к бессмертию является естественным продолжением воли к жизни»; «Успехи науки позволяют поднять знамя кибернетического бессмертия»; «Кибернетическая интеграция должна сохранить творческое ядро человеческой личности, ибо оно является двигателем эволюции» (Глобальное будущее.Конвергентные технологии (НБИКС) и трансгуманистическая эволюция, с. 266).

 Примерно таким же способом он отвергает положения своих оппонентов о природе человека, путях ее преобразованиях, перспективах выхода из антропологического кризиса и тупика потребительской цивилизации. Он не анализирует их аргументацию, оставаясь в мутных высях своих общих положений. Чего проще, проанализировал бы основные аргументы хотя бы из статей В.И. Аршинова или А.П. Назаретяна, опубликованных в нашей книге, прочел бы мою статью «Проблема «сознание и мозг»: теоретические и методологические вопросы (в связи с задачами НБИКС-конвергенции)», в которой приводятся теоретически обоснования возможности переноса сознания на небиологический носитель, и высказал бы конкретные контраргументы (я и все мы нуждаемя в добросовестных оппонентах). Но ведь надо читать, разбираться, стать компетентным в этой проблематике. А зачем? Павел Дмитриевич искренне убежден, что «этого не может быть (вспомним классику) потому, что этого не может быть никогда» и что для опровержений более чем достаточны те общие суждения, которые приведены в его статье. Я не сомневаюсь, что свою «разгромную» статью Павел Дмитриевич писал не по заказу, а по внутреннему убеждению и побуждению. Но тут проявляется интересный феномен. Человек мало компетентный в данной актуальной проблематике, которого раздражает чуждая его мышлению концепция (ибо она посягает на комфортабельность его парадигмальных убеждений), вполне искренне переносит свои упрощенные, поверхностные представления на своего оппонента – автора или сторонника этой концепции. В таком случае он сразу уверен в своем неоспоримом превосходстве, в том, что он действительно выдвигает против своего оппонента уничтожающие доводы. Обильно цитируя выше статью П.Д. Тищенко я, собственно говоря, и пытался это проиллюстрировать. Здесь же нет нужды специально останавливаться на вопросах теоретического обоснования идеи кибернетического бессмертия и связанных с ней сюжетов. Это сделано во многих наших публикациях и в работах зарубежных авторов (кто заинтересован, прочтет и подумает). Мы готовы к серьезным дискуссиям.

 Что касается столь многочисленных критических выпадов Павла Дмитриевича лично в мой адрес, то я не собираюсь на них отвечать. Разбирать все передержки, натяжки, высокомерные замечания и поучения автора, который к тому не разбирается с должной компетентностью в проблеме. – бессмысленно.

 Остается добавить, что на пути к сверхзадаче – радикальному продлению жизни вплоть до кибернетического бессмертия – нас ждут выдающиеся открытия и изобретения. Они появляются уже сегодня и служат важнейшим практическим задачам (искусственное сердце, которое его французские создатели готовятся запустить в массовое производство, протезы конечностей, управляемые из мозга и экзоскелеты, о которых говорилось выше, гибридные нейроэлектронные системы, создающие новый тип самоорганизации и новые способы осуществления информационных процессов, новые интерфейсы «мозг-компьютер-внешний предмет» и многое другое; на повестке дня – квантовые компьютеры, нанороботы и аватары (идея «аватара» стала уже настолько популярна, что о создании российского аватара – правда, скорее всего, для военных целей – недавно говорил Вице-премьер Рагозин).

 Образ «котлована» для аватара, который использует Павел Дмитриевич, желая подчеркнуть особое изящество своего ума и мысли, вряд ли служит такой цели. Более уместно использовать этот образ в экзистенциальном значении – углубляющегося «котлована» бессмыслицы и неопределенности, ничтожества духа и безволия в умах тех, кто относит себя к числу представителей интеллектуальной элиты, играющей в свои привычные мелкие конкурентные игры, погруженной в свои мелкие личные амбиции и интересы, в то время, когда от нее ждут сплочения для судьбоносных решений и действий.

 

Список публицистических статей

 

 

 

 

БИОЛОГИЧЕСКИЕ КОРНИ АНТРОПОЛОГИЧЕСКОГО КРИЗИСА. ЧТО ДАЛЬШЕ?

 

Непрерывное углубление глобальных проблем нашей цивилизации ясно демонстрирует то, что называют антропологическим кризисом: утрату подлинных смыслов жизни и деятельности человека, возрастание абсурда в личной и общественной жизни. Ключевым звеном всех глобальных проблем выступает экологическая проблема. Деятельность человека в нарастающем темпе разрушает экосистему Земли, а вместе с ней физические условия ее существования. Этот процесс становится необратимым. Вот некоторые общеизвестные факты. С 1970 года живых существ на Земле стало на 35 % меньше. За 9 месяцев человечество потребляет такой объем ресурсов Земли, которые она производит за год, включая воду и воздух. К этому следует добавить ужасающее загрязнение нашей планеты, изменение климата, озонные дыры, множество других последствий неуемного потребительства.

 Человечество неуклонно движется к гибели, оно знает это, но не может остановиться в своей самоубийственной деятельности. В этом, пожалуй, наиболее яркое проявление абсурда, экзистенциального тупика, в который вошло человечество. Удивительно все же, что при понимании этого, не видно никаких решительных действий, способных что-то изменить. Разговоры о надвигающейся катастрофе, стали привычными, заглушаются в обыденной потребительской и политической суете, в гонке за прибылью, за повышением комфорта и удовольствий у одних и в заботах о хлебе насущном у других. Вместо решительных действий – жалкая их имитация со стороны власть имущих и пассивность, скепсис, уныние так называемой интеллектуальной элиты. Упадок духа порождает упадок воли.

 Подобно тому, как человек искусно вытесняет страх и ожидание смерти, и это служит действенным способом компенсации, точно также человечество вытесняет страх надвигающейся гибели, отдаваясь во власть ложных надежд и символов веры, совершенствуя способность самообмана. Создается впечатление, что именно в области самообмана люди достигают сейчас творческих высот – настолько искусно, убедительно они «объясняют» и оправдывают свои намерения и действия. В этом проявляется рост дефицита самопознания, столь характерного для нынешнего состояния нашего так называемого «общества знания», в котором человек «знает всё, но только не себя».

 Однако уже элементарный анализ может показать, что цели и способы внешней деятельности в существенной мере зависят от уровня самопознания, от знания человеком своих подлинных свойств, подлинных потребностей, творческих возможностей и перспектив. Поддержание иллюзорных, «удобных» представлений о себе и других, уход от себя есть средство оправдания того, что мы творим вокруг. Не потому ли самой главной, самой родственной и значимой для массы фигурой является сейчас актер и лицедей?

 Впрочем, дефицит самопознания был характерен для всех этапов истории человечества. Бросается в глаза разрыв, вопиющая несоразмерность познавательной и преобразующей деятельности, направленной во внешний мир, с одной стороны, и самопознания и самопреобразования, с другой. Я называю это фундаментальной асимметрией в познавательной и преобразующей деятельности человека. Подавляющая по своему масштабу активность человека, направленная во внешний мир при мизерных результатах самопознания и самопреобразования, – непременная черта всех исторических эпох и всех народов, что указывает на ее обусловленность природой человека, т.е. генетическими факторами. Мы унаследовали это свойство от наших животных предков.

 У всех живых существ активность почти целиком направлена во внешний мир, что определяется фундаментальной генетической программой, задачами приспособления к среде и выживания (поисками пищи, благоприятных физических условий, полового партнера и т.п.). Но у животных все проявления внешней активности хорошо скорелированы с достаточными для них формами самоотображения и самовоздействия (отображения собственной телесности, общего состояния организма, его потребностей, управления органами движения и т.д.). Потребности животных стабильны, энергетика их воздействий на внешнюю среду минимальна, практически не меняется, она не разрушает экосистему, а, наоборот, служит фактором поддержания ее самоорганизации.

 У человека же в силу определенных генетических новаций, возникших в процессе антропогенеза, взаимодействие со средой существенно изменилось. Вместе с производственной деятельностью все сильнее давал о себе знать неограниченный рост потребностей. На развитых ступенях социума мы видим сложившийся параноидальный круг: еще больше производить, чтобы еще больше потреблять, чтобы еще больше производить, чтобы еще больше…Из него нет выхода. Всё более мощные производственные энергетические воздействия на внешнюю среду ведут к разрушению экологической системы. Будучи социальным существом, человек продолжает действовать как животное, направляя свою колоссальную активность во внешнюю среду – таков главный вывод.

 В этой биологической программе заключено основное препятствие. И оно незыблемо укоренено в глубинах нашей биологической организации. Именно фундаментальная асимметрия в познавательной и преобразовательной деятельности человека служит источником углубления экологической и других глобальных проблем, а тем самым – ПоСТОЯННЫМисточником антропологического кризиса.

 История конфликта между социумом и живой системой Земли наводит на мрачную аналогию с раковой опухолью. В силу изменившейся программы раковая клетка чрезвычайно быстро развивается и размножается по сравнению с нормальными клетками и для этого берет вещество и энергию из них, разрушая тот орган, в котором она укоренилась, рассылая отделяющиеся от опухоли клетки в другие органы, образующие новые очаги опухоли. В результате она убивает организм и тем самым убивает саму себя. Выходит, что раковая опухоль самоубийца.

 Но ведь и человеческое общество, будучи вначале в масштабе земной экосистемы микроскопическим образованием с ничтожной энергетикой, развивается чрезвычайно быстрыми темпами, потребляя вещество и энергию из внешней среды, захватывает всё новые регионы, обретает колоссальную энергетическую мощь и разрушительную силу. За последние столетия оно резко изменило облик Земли. Теперь производимые им качественные изменения исчисляются не тысячелетиями и столетиями, а десятилетиями, и мы можем ясно разглядеть близкую перспективу экологического коллапса (включая социальные взрывы, обострение международных конфликтов, войны за ресурсы и т.п.).

 Расчеты показывают, что состояние сингулярности, динамического хаоса может наступить к средине века. За ним либо деградация и гибель человечества, антропологическая катастрофа, либо выход на качественно новую ступень социальной самоорганизации.

 Каковы мыслимые пути выхода на этот качественно новый этап? У нас нет однозначного ответа. Ясно одно: надо либо изменить биологическую природу человека путем реконструкций в его геноме и тем самым изменить цели и способы его жизнедеятельности, либо пойти по пути воплощения разума и социальной индивидуальности в небиологической самоорганизующейся системе, т.е. по пути антропотехнологических, трансгуманистических преобразований.

 Теоретически мыслимы оба эти варианта. Но первый путь представляется более сложным, долгим и более рискованным, способным повлечь неконтролируемую цепную реакцию мутаций, возникновение таких новых живых существ, которые не оставят человеку места на Земле. Разумеется, обсуждение этих вопросов требует основательно анализа.

 Второй путь представляется предпочтительным, так как он: 1) оставляет в стороне радикальное вмешательство в геном человека и необходимость погружения в бездну генетических сложностей и немыслимых последствий, позволяет оставаться на уровне сравнительно контролируемых результатов цифрового моделирования, 2) опирается на сравнительно развитую теоретическую базу информатики, кибернетики, робототехники, может использовать достижения психологии, генетики и нейронауки в области исследований познавательных процессов, феноменов сознания и личностной самоорганизации, 3) находится в главном русле конвергентного развития НБИКС (нанотехнологий, биотехнологий, информационных, когнитивных и социальных технологий); это особенно важно подчеркнуть, так как именно НБИКС определяет сейчас создание принципиально новых интегральных, конструктивных объектов, объединяющих в себе биологические и физические начала, разработку самоорганизующихся систем на небиологических субстратах, 4) создает перспективу радикального продления жизни вплоть до кибернетического бессмертия и тем самым новую антропологическую перспективу, формирует такую систему смыслов и ценностей, которая расширяет горизонт нашей биологически ограниченной ментальности и духовности, что служит условием преодоления антропологического кризиса, 5) открывает реальные возможности замены вещественно-энергетического потребления информационным, что способно не только решить энергетическую проблему, но кардинально изменить отношения социума со средой, прекратить ее разрушение, 6) не препятствует параллельным процессам исследования биологических систем и поддержания условий сохранения жизни на Земле; ведь если представить, что человечество вдруг перестало существовать (или прекратило, наконец, свою разрушительную деятельность), то даже при нынешних серьезных экологических нарушениях, жизнь на Земле способна все же укрепиться и существовать многие тысячелетия, 7) имеет то стратегическое преимущество, что создает условия для освоения космоса и гарантирует сохранение и развитие человеческого разума – ведь биологическая жизнь подвергается постоянным угрозам и может быть уничтожена в результате катаклизма, вызванного воздействием из космоса или физическими изменениями на самой Земле; а вместе с жизнью будет уничтожен и человеческий разум.

 Таковы в общих чертах те положения, которые определяют задачи, поставленные в проекте Общественного движения «Россия 2045». Оно, по моему глубокому убеждению, заслуживает всемерной поддержки. И прежде всего потому, что создает посылки для организации под приоритетом России мощного международного субъекта, способного изменить гибельный вектор земной цивилизации. Оно ставит сверхзадачу, отвечающую самым сокровенным, извечным чаяниям человечества, стимулирует принципиально новый тип осмысления человеческого бытия в мире, способного преодолеть свои биологические и земные узы, открыть новые экзистенциальные смыслы и ценностные ориентиры, новую антропологическую перспективу.

 

 О том, какой положительный отклик нашли идеи Общественного движения «Россия 2045», свидетельствует недавно проведенный его организаторами Второй Международный конгресс «Глобальное будущее 2045» (США, Нью-Йорк, Линкольн-Центр, июнь 2013 г.).

 Конечно, для тех, кто познакомился с идеями Движения, главным является вопрос об их реализуемости. Многим кажется, что это относится скорее к фантастике, чем к науке. Однако такое впечатление поспешно. Существуют вполне определенные теоретические обоснования возможности решения поставленных задач и значительные практические заделы в этом направлении Разумеется, для всякого великого дела нужны большие творческие усилия, энтузиазм, отвага, вера, напряженный труд. Собрать и организовать талантливых исследователей, воодушевить их, предложить реальную программу поэтапного решения ключевых задач, переломить скепсис, безволие, равнодушие интеллектуальной и политической элиты, привлечь интересы крупного бизнеса – в этом и состоит на нынешнем этапе высокая миссия «России 2045».

 

Список публицистических статей

 

 

 

 

ВЕЛИКИЙ ПОДВИГ НАРОДА. К ВОПРОСУ О ЦЕНЕ ПОБЕДЫ

Проф. Д. И. Дубровский - участник Великой Отечественной войны

 

Прошло 70 лет со дня Победы в Великой отечественной войне. Нет сомнений, что одним из важнейших факторов Победы был высокий патриотизм, самоотверженность миллионов советских людей на фронте и в тылу. Хорошо известны основные этапы и события войны. Но до сих пор еще ноют старые раны, сохраняют свою остроту многие вопросы о правдивом объяснении причин тягчайших поражений первых лет войны, о роли наших полководцев, об оценке тех или иных событий. Среди них по-прежнему требует обоснованного ответа вопрос о цене Победы. Это один из самых болезненных пунктов нашей историографии войны. Ему посвящено множество дискуссий, огромное число публикаций. Говорить об этом в небольшой статье крайне трудно. Я решил коснуться его потому, что в последние годы появилось слишком много записных квази-патриотов, которые даже саму принципиальную постановку этого вопроса рассматривают как стремление умалить нашу Победу, бросить на нее мрачную тень.

Но дело обстоит как раз наоборот. Неисчислимые жертвы нашего народа, принесенные в годы войны, не умаляют, а возвеличивают его Победу. История требует правды. Умолчания, передержки, недомолвки, хитроумные "объяснения" и "оправдания", прямые фальсификации унижают достоинство великого подвига нашего народа.

Я отдаю себе отчет в чрезвычайной сложности вопроса о цене Победы. Но есть такие несомненные пункты и аспекты этой проблемы, которые должны быть сегодня четко определены. Помните, слова в замечательной песне Окуджавы: "Мы за ценой не постоим!". Одно дело, когда эта решимость десантного батальона, когда она - в сознании бойца, стоящего до конца, готового ценой своей жизни выполнить приказ, другое дело, цена жизней десятков тысяч бойцов для командующего армией или фронта. Понятно, что на войне вопрос цены во многом зависит от командования, особенно от высшего командования. Если оно неопытно, бездарно, недостаточно грамотно, если оно боится проявлять инициативу, тупо смотрит в глаза высшему начальству, то цена сильно возрастает.

Кто командовал Красной Армией в начале войны? Вот первый вопрос, который часто затушевывается, отодвигается на второй план, хотя он имеет принципиальный характер и предельно ясен.

В 1937 - 1939 годах на Красную Армию обрушились жесточайшие сталинские репрессии.Такого история, пожалуй, никогда не знала, чтобы накануне войны было расстреляно чуть ли не 90 процентов высшего командного состава вооруженных сил, самых опытных, образованных, способных военноначальников. Прочтите, если не читали, книгу Н.С. Черушева "1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе" (М., Вече, 2003. - 560 с.). Это скрупулезное исследование дополняется многими другими строго документированными публикациями (см.: Сувениров О. Ф. Трагедия РККА 1937 - 1938. М. Терра, 1998. - 528 с.; Печёнкин А.А. Гибель военной элиты 1937 - 1938. М. ВЗФЭИ, 2011; Н.С. Черушев, Ю. Н. Черушев. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные).1937-1941. Биографический словарь. М., 2012 и др.).

Репрессии в армии начались еще до 1937 года и продолжались до 1942 года, когда были расстреляны 46 человек - 17 генералов и группа руководителей оборонно-промышленного комплекса во главе с наркомом боеприпасов И. П. Сергеевым (см.: Александр Печёнкин. Чёрный день Красной Армии. Последний массовый расстрел советских генералов и видных работников отечественного ОПК в годы отечественной войны - http: // kvvidkus 27, narod. ru/ ju 152. html; см. также: Архив Президента Российской Федерации. Фонд номер 3. Опись 24. Дело 378. Листы 196 – 211).

Надо вспомнить и о том, что в октябре 1941 года, когда немцы стояли под Москвой, недалеко от Куйбышева (Самары) были расстреляна большая группа военноначальников, среди них Герой Советского Союза, генерал-полковник Штерн, начальник ПВО СССР; генерал-полковник Локтионов, командующий Прибалтийского военного округа; почти все высшее руководство военно-воздушных сил Красной Армии во главе с первым в стране дважды Героем Советского Союза, бывшим Начальником ВВС СССР, генерал-лейтенантом авиации Я.В. Смушкевичем и заместителем наркома обороны, Героем Советского Союза, генерал-лейтенантом авиации П. В. Рычаговым (вместе с ним после зверских пыток расстреляли и его жену, замечательную летчицу, мирового рекордсмена по дальности перелета, майора авиации М. П. Нестеренко). Были расстреляны начальник штаба ВВС, генерал-лейтенант авиации, Герой Советского Союза И. И. Проскуров; генерал-лейтенант авиации, начальник Академии военно-воздушных сил Ф.К. Арженухин; генерал-майоры авиации И.Ф. Сакриер, П. С. Володин и многие другие военноначальники и ответственные работники (вместе с некоторыми из них расстреляны и их жены, не имевшие никакого отношения к их служебной деятельности!). Все они вынесли жесточайшие пытки и расстреляны без суда, по записке Берия, пересланной в Куйбышев.

Всем арестованным военноначальникам вменялись шпионаж, измена Родине. Признания в этом следователи НКВД добивались длительными изощренными, изуверскими пытками, угрозами расправиться с семьей. Одного из самых выдающихся наших полководцев, маршала Рокоссовского два года держали в тюрьме и подвергали жестоким пыткам: ему выбили девять зубов, сломали три ребра, били по пальцам ног молотком, добиваясь «признаний». Но он не подписал никаких ложных признаний и показаний на других. Очень многие не выдерживали, подписывали "признания". А это были честные, ни в чем не виновные люди, безраздельно преданные Родине, цвет нашей армии. Когда читаешь об этом, сердце холодеет от возмущения и ненависти к убийцам, палачам своего народа. Я внимательно изучал материалы этих процессов, свидетельства тех, кто выжил в этом кровавом конвейре репрессий.

Одним из них был Александр Васильевич Горбатов, выходец из простой крестьянской семьи, командир дивизии, сильный, честный, мужественный человек. Он провел на Лубянке несколько месяцев. Все это время его допрашивали и пытали, требуя подписать "признание". Он решительно отказывался. Следователь шипел: "Ты у меня, гад, подпишешь...Еще не было случая, чтобы у меня кто-то не подписал". Горбатов вынес 16 зверских пыток, каждая длилась по несколько часов с "новаторскими" методами мучений, избиений, причинения невыносимой боли, и каждый раз его обессиленного, окровавленного, изуродованного относили на носилках в камеру и швыряли на каменный пол. Сокамерники, уже успевшие все "подписать" и ждавшие своей участи, повторяли ему: подпиши, не упорствуй, ты же видишь, что происходит, добьют тебя всё равно...Но он повторял: "Умру, но не подпишу!". И не подписал. И наверное этим спас свою жизнь. Ему дали 15 лет и отправили в Магадан, в колымские лагеря. Там на каторжных работах он провел более двух лет, чудом выжил, под конец стал весь распухший, не мог стоять на ногах, спас дружественно настроенный к нему фельдшер, определивший его в лазарет. Обо всем этом написано в книге: Горбатов А. В. Годы и войны (М. Военное издательство, 1965). Ее можно скачать в Интернете. Прочтите это яркое и правдивое свидетельство событий того времени.

Горбатова освободили в марте 1941 года, и он успел подлечиться, чтобы с первых дней войны занять свое место в боевом строю. Он стал вскоре командиром дивизии, а затем командующим армией, был одним из героических, успешных, прославленных полководцев, получил высокие звания генерала армии и Героя Советского Союза.

Несомненно одно: Красная Армия была обезглавлена. Кто занял место уничтоженного высшего командного состава. Кто стал во главе армии перед началом войны и в первые ее тяжелейшие месяцы? Большей частью выходцы из Первой конной, люди близкие и верные Сталину: Ворошилов, Буденый, Тимошенко, Щаденко, Голиков, Черевиченко, Апанасенко, Тюленев, маршал Кулик (полное ничтожество, алкоголик, разжалованный вскоре после начала войны из маршалов в генерал-майоры, а в 1950 году расстрелянный за то, что в пьяной кампании ругал матом Сталина) и др. Особенно отличились Щаденко и Мехлис – главные палачи командного состава Красной Армии.

Начальником Генерального штаба был Г.К. Жуков - человек с четырехклассным образованием, "ненавидевший штабную работу", как о нем писал в аттестации Рокоссовский, под началом которого он одно время служил.

А кто командовал фронтами с первых дней войны? Это особенно важно. Командующим Юго-Западного фронта был генерал-полковник Кирпонос. В предыдущем 1940 году он был еще только полковником, командиром пехотного училища, потом пару месяцев покомандовал дивизией, потом на пару месяцев стал сразу командующим Ленинградским военным округом, а затем Киевским военным округом (ставшим Юго-Западным фронтом). По образованию: закончил фельдшерскую школу, курсы военной академии. И вот за год прошел три ступени: генерал-майор, генерал-лейтенант, генерал-полковник. Командующий фронтом! Как известно, в сентябре 1941 года Юго-Западный фронт был окружен и уничтожен. В плен попало более 600 тысяч солдат и офицеров, много генералов, немцы захватили огромные трофеи, Кирпонос, начальник штаба, члены Военного совета фронта, многие из его высшего руководства погибли.

Несколько раньше такая же, даже, может быть, более печальная судьба, постигла Западный фронт. Его командующим был генерал армии Павлов. Он тоже выдвиженец Сталина, человек малообразованный, командовал танковой бригадой в Испании, после возвращения быстро стал комдивом и комкором, получил высокую должность в Бронетанковом управлении Красной Армии, а вскоре и возглавил его, стал генералом армии (!), назначен командующим Западным военным округом (ставшим Западным фронтом). Тот же взлет, что и у Кирпоноса. Подобных примеров, когда самые высокие должности в армии заняли люди малообразованные, совершенно неподготовленные, некомпетентные, можно привести множество. Вина Павлова в ужасающем разгроме Западного фронта не вызывает сомнений, но в еще большей степени, конечно, это была вина начальника Генерального штаба и других вышестоящих лиц, прежде всего Сталина. Как известно, Павлова, начальника штаба фронта и ряд других высоких командиров расстреляли, сделав их козлами отпущения.

Хорошо известны печальные результаты командования фронтами таких деятелей как Ворошилов, Буденый, Тимошенко, Голиков. Они были вскоре отодвинуты Сталиным на второстепенные должности.

А что говорить о командующих армиями, многие из которых в начале войны тоже были такими же некомпетентными выдвиженцами, сохранившими к тому же страх репрессий, боявшихся проявлять самостоятельность, инициативу. Тот же А.В. Горбатов описывает случай, когда по строжайшему приказу новоиспеченного командующего армией, дивизия шесть раз, шесть дней подряд с одного и того же места безрезультатно атаковала в лоб деревню, стоявшую на высоком противоположном берегу реки, сильно укрепленную, с хорошо пристрелянными артиллерийским и минометным огнем подходами к ней. Дивизия понесла огромные напрасные потери. Это был по существу преступный приказ. А за проявленную Горбатовым инициативу обходного маневра и удара во фланг противнику, увенчавшегося блестящим успехом с минимальными потерями, ему пришлось вступить в конфликт с командующим армией, дойти до командующего фронтом, оправдываться перед прокурорами.

В воспоминаниях участников войны описано множество таких лобовых атак и напрасные, несчетные потери. Это к вопросу о цене Победы. Какие бы оправдательные доводы ни приводились, они не могут опровергнуть тот факт, что катастрофические события 1941 и 1942 года были прежде всего обусловлены именно грубыми ошибками, просчетами, некомпетентностью командования.

После разгрома Западного и Юго-Западного фронтов, немцы в начале октября 41-гогода окружили сразу три фронта – Западный, Резервный и Брянский, войска понесли колоссальные потери, немцы подошли к Москве. Только благодаря мужеству и героизму тысяч и тысяч бойцов, стоявших насмерть, благодаря сибирским дивизиям, подоспевшим к Москве, благодаря народному ополчению и десяткам тысяч москвичей, возводивших оборонительные сооружения, она была спасена. Здесь действительно наступил тот случай, когда надо было забыть вопрос о цене.

В 1941 году немцы взяли в плен 3 800 000 человек. Вдумайтесь в эту цифру. Она тоже имеет прямое отношение к вопросу о разгроме руководящих кадров армии накануне войны и о цене Победы.

Вот что пишет маршал А. М. Василевский - один из несомненно самых высоких авторитетов в Советской армии: "Без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решил начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел" (журнал "Коммунист", 1988, № 9, с.88).

Обо всем сказанном выше много раз писали и говорили. Надо ли повторять? Да, надо! Обязательно! - ибо в последние годы явно возросли проявления махрового сталинизма. Многочисленные "официальные" историки, разномастные писатели и журналисты оправдывают сталинские репрессии; некоторые из них пытаются даже "доказывать", что уничтожение Сталиным военных кадров было не преступлением, а большим благом для нашей страны.

У меня в руках толстая книга А. П. Русакова "Вся правда о войне. Причины, итоги, потери" (М. Вече, 2012. - 432 с.). Автор считает, что репрессии военных были благом потому, что они имели целью - слушайте внимательно - "подавить инициативу быстрой сдачи в плен наших генералов, которую так активно годом ранее проявляли французские генералы" (с. 31). "Отсюда - продолжает он - вывод может быть вполне однозначным: политические репрессии 1937 - 1938 годов в отношении военных кадров (как и тем более других предвоенных лет) не оказали существенного негативного влияния на обороноспособность СССР и силу Красной Армии. Скорее наоборот, как бы это ни казалось циничным, они способствовали ее внутреннему укреплению, предотвратили вполне вероятное - на что надеялся А. Гитлер со товарищи - массовое морально-политическое разложение командных кадров после первых же крупных поражений" (там же). Выходит товарищ Сталин предвидел "первые же крупные поражения" и "массовое морально-политическое разложение". Но известно ведь, что товарищ Сталин собирался воевать на территории противника.

Нуждается ли все это в комментариях? А.П. Русаков, однако, подводит под свои выводы "теоретическо-философское обоснование" (с. 38 - 39 и др.), которое представляет собой ряд полуграмотных, абстрактных ссылок на "системный подход" и несколько пересказов из старого учебника по историческому материализму. Такое вот "теоретическо-философское обоснование "всей правды о войне"!

Хочу еще раз повторить, что вопрос о цене Победы является сложным, многоплановым. Были многочисленные ситуации, когда боевая задача требовала полной самоотверженности, должна была решаться во что бы то ни стало, и война продемонстрировала бессчетные случаи беззаветного героизма и самопожертвования. Тем не менее, первейший долг военноначальника – беречь бойцов, стремиться к минимизации потерь.

Война производит неизбежный естественный отбор. Со временем на место командующих армиями, командиров корпусов, дивизий, полков выдвигались люди, доказавшие умение воевать. Но вот воевать не числом, а уменьем многие наши военноначальники так и не научились. И об этом, когда мы обсуждаем вопрос о цене Победы, надо сказать со всей солдатской прямотой.

Тут сразу приходит на ум Ржевская битва. Последние два года я пристально изучал ее по многим источникам, не только нашим, но и зарубежным. Она длилась почти 15 месяцев - с начала января 1942 года до конца марта 1943 года. Это была величайшая битва в истории Великой отечественной войны – самая длительная и самая кровопролитная, важнейшие события, этапы и результаты которой замалчивались, затушевывались многие десятилетия. До сих пор остаются закрытыми для исследователей многие существенные документы Верховного главнокомандования и Генерального штаба. Причиной этого было и остается стремление скрыть неблаговидную роль некоторых наших главных военноначальников, прежде всего "Маршала победы" Жукова, в тех поражениях и колоссальных потерях, которые принесла Ржевская битва. Ведь именно Г.К. Жуков стоял во главе Западного фронта и Западного направления во всех решающих этапах сражения за Ржевско-Вяземский выступ. Горькая правда о войне является, по убеждению, некоторых наших правительственных деятелей, "вредной для патриотического воспитания". Но патриотическое воспитание не может основываться на хитроумной полуправде, сокрытии важных фактов и намеренных фальсификациях.

О Ржевской битве тоже трудно писать в форме небольшой статьи. За последние лет двадцать, когда открылись многие архивы, о ней накопилась большая литература – как профессиональных историков, так и мемуаристов (см.: Библиографический указатель. Ржев, 2003. В нем приведено 268 публикаций о Ржевской битве. Некоторые из них важно отметить, поскольку они имеют первостепенное отношение к нашей теме и будут использованы в статье: Это было на Ржевско-Вяземском плацдарме. Ржев. Книга 1-я, 1998. Книга 2-я, 2000; Кондратьев О. А. Ржевская битва: полвека умолчания. Ржев, 1998; Михин П. Наступали и умирали // Ржевская битва (Сражение за Полунино). Тверь, 2001; Горбачевский Б. С. Ржевская мясорубка. Время отваги. Задача – выжить! М.: Яуза: Эксмо, 2007, и др.). Особый интерес для наших целей представляет вышедшая недавно книга: Герасимова С. А. Ржевская бойня. Потерянная победа Жукова. М.: Яуза: Эксмо, 2014. - 320 с. Она носит аналитико-обзорный характер, представляет читателю в обобщенной виде результаты новейших исследований сражений за Ржевско-Вяземский выступ.

Я постараюсь лишь пунктиром обозначить основные этапы Ржевской битвы и ее результаты под углом интересующего нас вопроса.

Исследователи выделяют в ней четыре "стратегических наступления", которые знаменуют собой ее четыре основных этапа. Рассмотрим кратко каждый из них в отдельности.

(1) Ржевско-Вяземская стратегическая операция (8 января - 20 апреля 1942г.). Главная задача – завершить разгром немецкой группы армий "Центр". После поражения под Москвой немцев отогнали от нее на 150-200 километров. Наши армии подошли к Ржеву, Гжатску, находились примерно в 100 километрах от Вязьмы. Несмотря на то, что за месяц упорных наступательных сражений наши войска были серьезно истощены, но сохраняли еще боевой подъем, почти без оперативной паузы было организовано новое масштабное по своим задачам наступление Западного фронта (командующий Жуков) и Калининского фронта (командующий Конев). Немцы, однако, успели уже укрепить свои позиции и подтянуть подкрепления. Бои приняли упорный, ожесточенный характер. Несмотря на приказ Ставки взять Ржев не позднее 12 января, сделать это не удалось. Но войска Калининского фронта, обойдя Ржев с севера и повернув в южном направлении, глубоко вклинились в немецкие тылы.

До этого, как известно, Войска Западного фронта освободили Можайск, Верею, Сухиничи. В конце января, по приказу Жукова, через Варшавское шоссе прорвался в тыл немцев 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала П. А. Белова, двинувшийся на Вязьму. После освобождения Вереи 33-я армия генерала М. Г. Ефремова прорвала немецкую оборону и получила задачу взять Вязьму. Но соседние армии не смогли ее поддержать, немцы нанесли сильный контрудар по флангам и захлопнули горловину прорыва. 33-я армия оказалась в окружении. Несмотря на это, последовал жесткий приказ Жукова: "Вперед на Вязьму!" – обходить укрепленные пункты, пробиться на 90 километров вперед и совместно с войсками Белова атаковать и взять Вязьму. Он обещал Ефремову и Белову, что через три-четыре дня к ним на помощь придут две армии.

Как раз в это время Жуков был назначен командующим всего Западного направления, под его началом теперь были оба фронта. Виновных в том, что не удержали фланги прорыва 33-й армии он приказывает, как написано им, "арестовать, судить и расстрелять на месте независимо от количества". Генерал Ефремов, который выполнил приказ Жукова, подошел к Вязьме и начал ее штурмовать, так и не дождался помощи. С другой стороны к Вязьме подошли войска Белова и тоже стали атаковать немцев, которые уже успели подтянуть шесть дивизий, сильно укрепили свои позиции.

Наши весьма малочисленные и плохо вооруженные войска, оставшиеся без снабжения боеприпасами, горючим и продовольствием, несли большие потери, и стало ясно, что дальнейшие атаки бессмысленны. Но они героически отбивали контратаки, удерживали свои позиции, надеясь на помощь. Положение с продовольствием и боеприпасами становилось катастрофическим. От Жукова пришло указание: "продовольствие искать на месте, подавать его не будем, нет самолетов, искать снаряды тоже на месте". И солдаты действительно искали и находили снаряды, оставшиеся в местах прошлогодних боев, выкапывали их из-под снега, добывали патроны и гранаты, иногда помогали партизаны.

Трудно передать те мытарства, которые выпали на долю 33-ей армии: голод, холод, считанные снаряды и патроны, непрерывные атаки немцев, стремящихся любой ценой удалить эту занозу в своем тылу. Ефремов и Белов обратились к командующему за разрешением объединить свои поредевшие войска, создать единый фронт. Но это им было категорически запрещено. Жуков, видимо, надеялся, что другие армии, наконец, прорвутся и тогда они будут вести наступление на Вязьму с двух сторон.

В немыслимых, нечеловеческих условиях 33-я армия держала оборону, солдаты нередко умирали от голода, было множество раненных, больных, обмороженных, но несмотря ни на что, армия сражалась. Здесь особенно ярко проявились массовый героизм солдат и офицеров, их мужество, самоотверженность (это хорошо описано в ряде публикаций. См., например: Михеенков С. Е. Армия, которую предали. Трагедия 33-й армии генерала М. Г. Ефремова. 1941 - 1942 г. М., 2010). Оставался один выход: прорыв из окружения. Ефремов несколько раз настойчиво просил об этом. Но всякий раз Жуков отказывал. Против 33-ей армии немцы бросили семь дивизий, кольцо окружения резко сузилось, нависла угроза неминуемого разгрома. И только в апреле, когда началась распутица, Жуков, наконец, разрешил выход из окружения, хотя было понятно, что это теперь невозможно. Чтобы выйти к своим, армии предстояло преодолеть с боями 150 - 180 километров. И это в условиях весенней распутицы, с раненными, больными, предельно истощенными людьми. За Ефремовым прислали самолет, чтобы вывезти его. Он категорически отказался. Командующий армией не оставил своих солдат в столь бедственном положении, организовал и лично возглавил прорыв. Большинство его участников погибло. Генерал Ефремов был тяжело ранен и, не желая попасть в плен, застрелился.

Безусловно в гибели 33-ей армии целиком виновато командование Западного фронта. Генеральным штабом была создана группа операторов во главе с полковником К. А. Васильченко, которой было поручено проанализировать события, связанные, в частности, с судьбой 33-й армии. Вот несколько выдержек из их отчета: "В оперативном отношении Ржевско-Вяземская операция была проведена с грубейшими ошибками". "Фронт только одним заботится, что торопит армию к огульному, ничем не обеспеченному движению вперед". Отчет содержит ряд жестких обвинений в адрес лично Г. К. Жукова.

В книге С. А. Герасимовой (названной выше) приводится единодушное мнение ряда крупных военных историков: "В направлении войск в глубокий тыл противника без достаточных сил и средств, без необходимой поддержки, при знании, что поставленные задачи заведомо превышают возможности войск, даже дилетант может увидеть авантюрность замысла операции по взятию Вязьмы и окружению основных сил группы армии "Центр" в январе 1942 г." (См. с. 69 - 70). Тем не менее, в гибели 33-ей армии Жуков обвинил самого Ефремова.

На Калининском фронте – на его юго-западном фланге, а также у Оленино и Ржева – тоже непрерывно шли ожесточенные бои. Немцам удалось освободить несколько своих дивизий, попавших в окружение у Оленино и, в свою очередь окружить нашу 29-я армию. 39-я армия и 11-й кавалерийский корпус оказались в полуокружении. Развернулись упорные бои за деблокирование наших окруженных войск, стоившие больших жертв. Некоторой части 29-й армии удалось вырваться из окружения. Наступление продолжалось. Ежедневные атаки наших войск не приносили результата. Уже шли бои на улицах Белого, но город так и не был взят. В полосах наступления всех 12 армий двух фронтов, несмотря на почти месячные кровопролитные бои, продвижение было самым минимальным. О масштабе потерь может свидетельствовать тот факт, что с начала наступления в январе 22-я армия дважды (!) теряла весь свой состав.

20 марта Ставка вновь потребовала выполнения ранее поставленной задачи - "ликвидации ржевско-гжатско-вяземской группировки противника". Бои возобновились с новой силой, но результаты были такими же. К 20 апреля Ржевско-Вяземская стратегическая наступательная операция завершилась. Ее задачи оказались не выполненными. Немцы по-прежнему стояли в Ржеве и Гжатске, в 150 километрах от Москвы. Наши потери по официальным данным составили 776 889 человек. Но по мнению специалистов-историков эти данные существенно занижены. В действительности потери составляли 948 тысяч человек.

Разумеется, "Ржевская мясорубка", как выражались солдаты, касалась не только наших, но и немецких войск. Потери группы армий "Центр» с 1 января по 30 марта составили 333 тысячи человек, что, вне всякого сомнения, существенно сказалось на всем дальнейшем ходе войны.

Все это, однако, было только началом. Сразу после завершения неудачной попытки изгнать немцев из Ржевско-Вяземского выступа наше командование разработало следующую стратегическую наступательную операцию, еще большего масштаба. Она должна была начаться уже в мае. Но немцы опередили нас, предприняв широкое наступление по зачистке своих тылов. В ней участвовало семь дивизий и 600 танков, позднее число войск было значительно увеличено. Одной из главных целей служило уничтожение группы генерала П. А. Белова, которая более пяти месяцев героически сражалась в окружении. Помимо 1-го гвардейского кавалерийского корпуса в нее входил отряд десантников и несколько небольших партизанских отрядов. Группа Белова громила немецкие гарнизоны и коммуникации, освободила обширную территорию в районе Дорогобужа.

Располагая намного превосходящими силами, немцы, начав наступление, окружили группу Белова и планомерно сжимали кольцо. Шли тяжелейшие бои. Был случай, когда немецкие танки прорвались к штабу. Но атака была отбита и Белову в который уже раз удалось вырваться из кольца. Вот кто проявил блестящие образцы тактического и оперативного искусства, находя неожиданные для противника варианты действий, ускользая от расставленных ловушек и нанося в тоже время врагу чувствительные удары. А ведь для уничтожения группы Белова были задействованы 11 (!) дивизий и сотни танков. У него же было всего 17 тыс. человек, включая раненных. Он нашел единственно правильное решение: вопреки приказу Жукова, выбрал другое направление, и в конце июня вывел свои войска из окружения. Начальник Генерального штаба Вермахта Гальдер записал в своем дневнике: "Белов вышел в направлении на Киров. Для нас это не является честью".

На других участках фронта немцы, однако, добились успеха. Им удалось окружить 39-ю армию (8 дивизий), 11 кавалерийский корпус (3 дивизии), части 41-й и 22-й армий (5 дивизий и танковая бригада). При попытках вырваться из окружения войска понесли колоссальные потери. По официальным данным 60 тыс. человек. Но эти данные существенно неполны, так как только пропавшие без вести насчитывали 47 тысяч, в плен попало по одним данным свыше 30 тысяч, по другим около 50 тысяч человек. Командующий 39-й армией генерал И. И. Масленников (в отличие от генерала Ефремова) сразу улетел на самолете. Его заместитель, генерал-лейтенант И. А. Богданов отказался от такой возможности, совесть не позволила ему оставить армию, оказавшуюся в тяжелейшем положении. Генерал Богданов умело организовал и возглавил прорыв и вывел остатки армии и некоторых других частей из окружения. Во время прорыва он был тяжело ранен и вскоре умер. Героически погибли в бою генералы А. Д. Березин (зам. командующего 22-й армии), П. С. Иванов (командир кавалерийской дивизии), П. П. Мирошниченко (нач. штаба 39-й армии), многие высшие офицеры. Немцы очистили свои тылы, захватили важный в оперативном отношении так называемый Холм-Жирковский выступ, значительно улучшили свои позиции.

(2) Вскоре, однако, наше командование начало второе масштабное наступление. Оно именовалось в Ставке "Ржевско-Сычевская (Гжатская) наступательная операция", которая проводилась с 30 июля по 30 сентября 1942 г. Надо сказать, что к этому времени на других фронтах произошли трагические события. Немцы разгромили Крымский фронт, окружили и практически уничтожили под Харьковом группу армий Юго-Западного фронта (командующий маршал Тимошенко!): многие десятки тысяч убитых и раненных, 240 000 пленных, уничтожено и захвачено 1200 танков. Опять все та же история: прорвали фронт, подошли к Харькову и попали в мешок. Опять вопиющая некомпетентность командования, при превосходстве в силах, при мужестве и героизме бойцов вместо победы – тягчайшее поражение. Но теперь для Сталина, наконец, прояснилось, что генеральное летнее наступление немцев будет и уже идет на юге, а не на западном фронте, на Москву, как он считал и стоял на своем, вопреки множеству противоречащих фактов и данных разведки.

На западном направлении поэтому были сосредоточены огромные силы. К 30 июля – началу наступления – Западный и Калининский фронты имели готовыми к бою 500 000 человек, около 2000 танков, 1100 самолетов, т.е. обладали подавляющим превосходством над противником по всем показателям, по артиллерии, например, в шесть раз. Стратегическая задача оставалась прежней, но в дополнение к ней была еще одна важнейшая задача: не допустить переброску войск с западного направления на юг, где немцы рвались к Сталинграду и на Кавказ. Командующим всей операцией Ставка опять назначила генерала Жукова. У него появились заградительные отряды и штрафные роты. Все командиры полков были им предупреждены, что они "за успех наступления отвечают головой".

Начались ожесточенные бои. Атаки следовали за атаками, войска несли огромные потери. Но значимых результатов не было. Весь август 30-я армия штурмовала Ржев. В августовских боях она потеряла более 80 000 человек (почти весь боевой состав к началу операции). Но непрестанно шло пополнение, и на 30 августа она снова имела боевой состав в 70 494 человека.

Чтобы представить себе реальную картину боев за Ржев, послушаем воспоминания их участников. Они называли эти бои "Ржевской мясорубкой".

24 августа рядовой Б. С. Горбачевский шел в атаку на Ржев в составе частей 215 стрелковой дивизии 30-й армии. Привожу отрывок из его книги: "Атакуем в лоб, эшелонами, рота продвигается не в первой цепи - перед нами, за нами спешат другие; кому удается, стараются следовать за танками - все-таки защита...До высоты осталось метров триста, мы уже одолели больше половины пути. И тут подают голос немецкие траншеи. Усиливающийся с каждой минутой губительный огонь враз оглушает всех атакующих пулеметным шквалом. Вслед за пулеметами хрипло затявкали минометы. Загрохотала артиллерия. Высоко взметнулись огромные фонтаны земли с живыми и мертвыми...Как же так? выходит наши артиллеристы не разведали расположение огневых точек...Ничего! Танки идут впереди...они сейчас все поправят, вот-вот доберутся к немецким траншеям, станут утюжить окопы...Внезапно со стороны Ржева над полем появились бомбардировщики. Уверенно и нахально они принялись за танки. Один танк...другой...третий… – от прямых попаданий машины вспыхивали, превращаясь в огромные черно-багровые костры; но оставшиеся, быстро рассредоточившись, продолжают двигаться к цели. Бомбардировщики летят звеньями. Головной включив сирену, легко входит в пике и, сбросив бомбу на цель, взмывает вверх. За ним, по цепочке, пикирует второй, третий четвертый...десятый...Кровавое пиршество стервятников, происходящее на глазах рвущихся вперед солдат, вносит смятение - где же наши истребители, почему не прилетели защищать танкистов, пехоту? Пехота же, несмотря на плотный пулеметный огонь с фронта и флангов, продолжает наступление, наши цепи приближаются к первой линии окопов противника. Однако добраться до нее с ходу не удается, и бойцы, залегая за кусты, за бугорки ведут прицельный огонь.

- Вперед! Вперед! – кричат оставшиеся в живых командиры и замертво валятся со своими бойцами...Взрывы, осколки и пули разметали солдатские цепи, рвут на куски живых и мертвых...ряды наступающих редеют, но их заполняют все новые цепи...Атаки следовали одна за другой. Сражение разгоралось, росли горы трупов. Мы приближались к вражеским траншеям... я видел, как первые уже достигли траншей, ворвались, шла сумасшедшая рукопашно-штыковая схватка...но я не успеваю добежать. Последнее, услышанное мной, - чей-то безумный крик" (Горбачевский Б.С. Ржевская мясорубка. Время отваги. Задача - выжить! М.: Яуза, Эксмо, 2007, глава 7. Первый бой. Атака). После госпиталя Горбачевский вернулся в свою 215 дивизию. Он узнал, что из 136 человек в роте после той атаки в живых осталось только 8 раненных. Это была рота, состоявшая из курсантов военного училища, в котором они учились около года; их досрочно отправили на фронт, присвоив всем звание сержанта. Это был их первый бой, в который они шли рядовыми, и почти все полегли. Горбачевский прошел до конца все круги ржевского ада, был еще раз ранен и контужен, командовал взводом, получил звание лейтенанта, стал комсоргом батальона, а потом полка. Его книга - интересное, правдивое описание фронтовой жизни не только солдат, но и командного состава на разных этапах Ржевской битвы.

Подобные атаки "в лоб" постоянно проводились на многих участках ржевского фронта. Пальму первенства в этом отношении наверное надо отдать боям за деревню Полунино. Ее безрезультатно штурмовали в лоб почти двадцать (!) дней. Соседняя дивизия штурмовала стоявшую вблизи деревню Галахово с 5-го по 26-е августа. Послушаем одного из участников этих боев Петра Михина, бывшего командира взвода 1028 артполка 52-й стрелковой дивизии:

"Наша 52-я дивизия наступала на Ржев с севера, через Полунино, в самый "лоб" противника. За 6 месяцев боев мы продвинулись на 6 километров. Освободили четыре пепелища и оставили после себя две братские могилы по 13 тысяч человек в каждой". Две полные дивизии! Сейчас эти братские могилы ухожены, установлены памятники; они постоянно пополняются в результате поисков незахороненных солдат, проводимых отрядами волонтеров.

Приведу еще несколько свидетельств. Бывший командир минометного взвода Л. М. Вольпе: "Мне пришлось пройти всю войну, но такого количества убитых наших бойцов не довелось увидеть никогда. Вся поляна (4 км в глубину и 6 км в ширину) была усеяна трупами убитых". Другой очевидец А. Цветков в своих фронтовых заметках писал, что когда их танковую бригаду перебросили в район деревни Дешевка (севернее Ржева и деревни Полунино), то, выйдя из машины и оглядевшись, танкисты пришли в ужас: вся местность была покрыта трупами солдат. Трупов было так много, что как будто их кто-то скосил и свез сюда как траву. "Нашим саперам досталось всех больше. Командир взвода Тараканов, тяжело вздыхая, рассказывает: "Тысячи их тут, трупов-то...Бились без пощады, насмерть. Похоже до рукопашной дело доходило... Жуткая картина, отродясь такого не видывал" (воспроизведено по книге С. А. Герасимовой, с. 138).

В довершение картины приведу еще одно место из воспоминаний Петра Михина: "Умирать никому не хотелось, но бежали вперед – наступали и умирали. Сколько "долин смерти". "рощ смерти", "болот смерти" мы нарекли и оставили после себя! Но всё же метрами продвигались вперед". В некоторых таких "долинах смерти» трупы лежали в три слоя. Михин продолжает, рассказывая о том, как ему пришлось ползти по такой "долине", чтобы восстановить связь (это не для слабонервных!): "Июльские дожди сменились августовской жарой. Трупы никто не убирал, было не до них. Они быстро разлагались, вздувались, кишели червями. Над полем стоял неимоверный смрад. Рвущиеся мины и снаряды беспрестанно потрошат их, перебрасывают с места на. место... Тебя наизнанку выворачивает от приступа рвоты, а ты должен ползти между этими трупами, прятаться за ними от огня противника. Снаряд разорвется и опрокинет на тебя пару вздувшихся трупов..." (П. А. Михин. Наступали и умирали // Ржевская битва. Сражение за Полунино. Тверь.: Русская провинция, 2001, с. 148 - 157).

Пусть вам не покажется, что я слишком нагнетаю ужасающие картины. Это надо знать! Это надо повторять! Чтобы не забывали, какой ценой доставалась часто победа. Чтобы помнили, как солдаты выполняли свой долг перед Родиной, несмотря ни на что – ни на страх смерти, ни на безрассудные приказы.

Три недели шли еще безрезультатные кровопролитные бои. Лишь в двадцатых числах августа наметились некоторые частные успехи. 30-я армия взяла, наконец, деревню Полунино и вышла к окраинам Ржева. Были освобождены город Зубцов и поселок Карманово. В сентябре 30-я армия предприняла еще ряд мощных штурмов, захватила несколько кварталов Ржева. Но город так и не был взят; еще почти полгода он оставался в руках немцев. Не был взят Гжатск. Не было существенных продвижений и на других участках Ржевско-Вяземского выступа.

Немцы тоже понесли огромные потери. Ни одна их дивизия не была переброшена на юг. Более того, немцы вынуждены были перебросить под Ржев 12 дивизий с других участков фронта. 16 немецких дивизий потеряли более 50% личного состава. Но немцы выстояли. Ржев, Гжатск, Сычевка, Вязьма, Белый остались в их руках. Главная задача, поставленная Верховным командованием, опять не была выполнена.

Наши потери составили более 300 тысяч человек, более 1200 танков. Причины неудач все те же. Лобовые атаки, скученность войск при наступлении, неумелое использование танков, отсутствие их должного взаимодействия с пехотой. Но главное – ошибки командования при планировании операции, отсутствие информации о структуре немецкой обороны, неумелое, часто некомпетентное управление войсками, распыление сил и средств, когда войска одновременно действовали на трех разных направлениях – ржевском, сычевском, гжатском, в "лоб" против мощной, глубоко эшелонированный обороны противника.

Говоря о причинах неудачи этой операции, Жуков, назначенный Сталиным 26 августа заместителем Верховного главнокомандующего, считал, что ему "не хватило одной-двух армий"; тогда бы он смог добиться окружения и разгрома противника. Но это вряд ли смогло бы ему помочь при такой организации и таком проведении боевых действий.

(3) Уже в конце сентября советское Верховное командование приступило к планированию нового стратегического наступления на западном направлении, цель которого – окружение и уничтожение 9-й армии Вермахта, ликвидация Ржевско-Вяземского выступа, т. е. та же самая задача, которая не была решена в двух предыдущих операциях. Официально же объявлялось, что ее задача состоит в том, чтобы исключить переброску немецких войск под Сталинград. Это стратегическое наступление получило название: 2-я Ржевско-Сычевская наступательная операция (кодовое наименование "Марс"). Она проводилась с 25 ноября по 20 декабря 1942 г. У истоков "Марса", как он сам об этом писал в своих "Воспоминаниях и размышлениях", стоял Г. К. Жуков. В разговоре со Сталиным 13 ноября он сказал: "Я могу взять на себя подготовку наступления Калининского и Западного фронтов". Жуков был фактическим руководителем операции "Марс", почти все это время находился в штабах фронтов и армий западного направления.

Важно отметить, что операция "Марс" разрабатывалась и проводилась почти в одно и то же время, что и операция "Уран" (наступление советских войск под Сталинградом); началась она, когда наши войска уже замкнули кольцо окружения немецких войск в Сталинграде. "Марс" был той частью Ржевской битвы, которая в наибольшей степени замалчивалась многие десятилетия, скрывалась в тени великой Сталинградской победы. До сих пор не опубликованы важные документы Ставки, касающиеся организации и проведения операции "Марс".

Между тем, по масштабу привлечения сил и средств "Марс", как это ни покажется, на первый взгляд странным, существенно превосходил операцию "Уран". По официальным данным перед началом операции "Марс" в составе Западного и Калининского фронтов было 702 924 человека и 1718 танков. Перед началом операции "Уран" в составе проводивших ее Сталинградского, Юго-Западного и Донского фронтов было 667 478 человек и 1318 танков; по другим позициям превосходство также было на стороне "Марса" .

Что касается соотношения наших сил перед операцией "Марс" и сил противника, то у нас было на направлениях главных ударов подавляющее превосходство: по личному составу 4:1, по артиллерии 2:1, по танкам 10:1. Вскоре, правда, немцы усилили 9-ю армию тремя танковыми, кавалерийской и моторизованной дивизиями. Но наше превосходство всё равно оставалось весьма значительным.

25 ноября наступательные бои сразу начались в трех направлениях: на восточной, северной и западной стороне ржевского выступа. Операция с самого начала не заладилась, шел снег, метель, нарушилось взаимодействие и управление войсками. На направлении главного удара 20-й армии не удалось прорвать немецкую оборону. Она лишь немного потеснили противника. Надо было срочно вводить в бой второй эшелон - 8-й гвардейский стрелковый корпус, 6-й танковый и 2-й гвардейский кавалерийский корпуса.

Но как это происходило у переднего края? Об этом сообщал военный прокурор 2-го гвардейского кавалерийского корпуса военному прокурору Западного фронта: "Незначительная по размерам площадь была наводнена войсками, обозами, транспортом, боеприпасами, артиллерией, кавалерией и другими родами войск. Причем местность открытая, лесов нет. Вследствие чего части, обозы, транспорт, артиллерия, кавалерия смешались между собой, столпились в лощину. Противник простреливает наши боевые соединения в глубину справа и слева артиллерийским, минометным огнем, кроме того бомбит с воздуха. Наши части укрытия не имеют и, скопившись сплошными толпами в лощинах и на полях, несут колоссальные потери в людях, лошадях и технике. Балки в отдельных местах покрыты тысячами трупов людей, лошадей, ряд полков...являются почти не боеспособными в силу колоссальных потерь в людском и конском составе. На мой взгляд, единого централизованного командования частями и соединениями, расположенными на указанном участке, нет..." (цит. по кн.: Герасимова С. А., с. 161). Кто планировал такое "сосредоточение" второго эшелона? Кто виноват в этой преступной неразберихе, в гибели тысяч бойцов до самого наступления? Где было командование фронтом? Где был Г. К. Жуков?

27 ноября части 6-го танкового и 2-го гвардейского кавалерийского корпусов с большими потерями, но всё же прорвали немецкую оборону, пересекли железную дорогу Ржев-Сычевка – и оказались в окружении. Соседняя 31-я армия в результате трехдневных боев так и не смогла прорвать немецкую оборону. В ночь на 30 ноября остатки 6 танкового корпуса при поддержке извне вырвались из окружения, потеряв при этом все танки и большую часть личного состава. Героические кавалеристы, которые разрушили участок железной дороги Вязьма-Ржев и взорвали на ней мост, не смогли пробиться из окружения и ушли на запад в леса. Они успешно сражались в тяжелейших условиях, нанося удары по немецким гарнизонам и коммуникациям, и вышли к своим в западной части выступа только в январе.

В начале декабря у Ржева шли ожесточенные, кровопролитные бои. Пополненной 20-й армии удалось прорвать первую линию обороны и продвинуться на 6 километров. 30-я армия захватила небольшой плацдарм на южном берегу Волги. Но дальнейшего продвижения добиться не удалось. Немцы неоднократно контратаковали и сохранили основные оборонительные позиции.

На западном направлении Ржевского выступа главный удар должен был нанести 6-й Сталинский добровольческий стрелковый корпус, состоявший из добровольцев-сибиряков. Но ему с самого начала сильно не повезло (опять по прямой вине командования). Он добирался до передовой 170 километров пешком по безлюдному заснеженному бездорожью, причем впроголодь. Его "забыли" поставить на довольствие. Голодные, истощенные бойцы 30 суток продирались по метровым сугробам, сквозь лесные чащобы, падая от усталости, ночуя на морозе. Много больных и обмороженных, встречались случаи смерти от истощения. Да, это были сибиряки, но есть предел человеческим силам. На месте корпус подкормили, дали немного отдохнуть, и – вперед, в атаку.

Удивительно, место для наступления было выбрано командованием крайне неудачно; а точнее говоря, – преступно-небрежно. Узкая долина шириной с километр, вокруг господствующие высоты, занятые немецкими войсками, которые вели фронтальный и перекрестный огонь. Колоссальные потери. Сибиряки неуклонно шли вперед волна за волной, по трупам своих товарищей. И они прорвали немецкую оборону. Но оставили после себя очередную "Долину смерти". Там похоронено более 12 500 бойцов! Очередная дивизия мертвых! Сейчас на этом месте создан Мемориал Славы воинам-сибирякам.

Вслед за остатками 6-го Сталинского добровольческого корпуса в прорыв была сразу введен 1-й мехкорпус. Вместе с сибиряками он продвинулся на 25 километров и перерезал шоссе Белый - Владимирское, по которому шло снабжение немецких войск. Но тут начались контратаки и наступление остановилось. А дальше, как это повторялось множество раз, наши войска были окружены. Почти десять дней они героически сражались в окружении под командованием умного и отважного генерала М. Д. Соломатина. Наконец, 15 декабря Жуков разрешил прорыв из окружения, приказал, уничтожив технику, пробиваться к своим. Генерал Соломатин умело выполнил эту трудную задачу.

Упорные кровопролитные бои продолжались на всех участках Ржевского выступа, но безрезультатно. Жуков заменил некоторых командующих армиями и командиров соединений. Но это ни к чему не привело. Наступление выдохлось, резервов уже не было.

Об ужасающих потерях свидетельствуют такие официальные данные. 20-я армия потеряла 58 524 человека, 8-й гвардейский стрелковый корпус за пять дней боев - 6508 человек, 6-й Сталинский стрелковый корпус - 25 400 человек, 5-й танковый корпус за три дня боев потерял полную штатную численность танков, 6-й танковый корпус потерял фактически два своих полных штатных состава людей и танков, 41-я армия потеряла 50 636 человек, 39-я армия - 36 158 человек, 1-й мехкорпус - 8180 человек. По официальным данным общие потери составили 215,7 тыс. человек и 1366 танков. Но эти данные, по убеждению серьезных исследователей Ржевской битвы, далеко не полны. По их расчетам наши потери в операции "Марс"составили более 300 тысяч человек и 1600 танков.

Немецкие потери тоже были огромны. 9-я армия вышла из Ржевской мясорубки обескровленной, она так и не смогла к лету восполнить свои потери. Поэтому "Марс" оказал существенное влияние на летнюю кампанию 1943 года, особенно на результаты наступления 9-й армии на северном фасе Курской дуги, где это наступление быстро выдохлось.

И всё же немцы опять выстояли. Мы же опять не решили главной задачи. Под Сталинградом наши войска торжествовали Победу. А операция "Марс" провалилась.

Причины этой горькой неудачи анализировались многими исследователями. Наиболее полно, пожалуй, все аспекты и события операции "Марс" были отображены в книге: Гланц Д. Крупнейшее поражение Жукова (М.:АСТ-Астрель, 2006). Несмотря на ряд критических замечаний и соображений, большинство российских историков-специалистов по исследованию Ржевской битвы оценивают эту книгу положительно (см. Предисловие к ней А.Исаева). Д. Гланц приходит к однозначному выводу, что вина за неудачу операции и, главное, за страшные людские потери лежит на командовании фронтов и лично на Г. К. Жукове. Выражая мнения многих военных историков, С. А. Герасимова пишет: "Если вспомнить, что заместитель Верховного Главнокомандующего и стоял у истоков операции, и был ее руководителем, с этим придется согласиться" (с.180).

Сам Жуков, анализируя печальные результаты операции «Марс», выделял две главные причины: 1) "основной из них явилась недооценка трудностей рельефа местности, которая была выбрана командованием фронтов для нанесения главного удара"; 2) "недостаток танковых, артиллерийских, минометных и авиационных средств для прорыва обороны противника".

Но как же так? Ведь именно Жуково фактически руководил двумя предыдущими наступательными операциями в тех же местах и обязан был досконально знать особенности "рельефа местности", знать наизусть карту театра военных действий, не повторять прошлых ошибок. Что касается "недостатка средств", то если вспомнить, какими средствами он располагал в начале операции, насколько они превосходили силы противника, то можно только развести руками.

На самом деле причины провала операции "Марс", как это подтверждал анализ, проведенный по указанию Генерального штаба, в точности повторял ошибки и недостатки прошлых операций: просчеты и грубейшие ошибки в планировании наступления, непрерывные атаки в лоб глубоко эшелонированной обороны противника без знания того, что находится у него за передними краем, неправильное использование танковых и механизированных корпусов, что не давало ожидаемого результата и вело к огромным потерям, неумение организовать взаимодействие пехоты, артиллерии, танков и авиации.

(4) Перейдем теперь к завершающему этапу Ржевско-Вяземской битвы. В январе-феврале по всему периметру Ржевского выступа продолжались бои без какого-либо заметного успеха. Но после Сталинграда судьба выступа так или иначе была предрешена. Гитлер под давлением своих генералов, наконец, согласился очистить выступ, отвести войска, чтобы резко сократить протяженность фронта. В полной тайне началась знаменитая операция "Бюффель" ("Буйвол"). Немцам удалось без особых потерь отвести все войска на более чем 100 километров. Они проделали гигантскую работу, создав ряд хорошо укрепленных промежуточных линий обороны, построив новые дороги, разобрав около 1000 км железнодорожного полотна, заминировав здания и сооружения, пути отхода. Они тщательно разработали план постепенного отвода частей. Организованно вывели все тяжелое и всякое иное вооружение, вывезли все склады, всю технику, рельсы, тысячи голов скота, все, что представляло хоть какую-то ценность. Наше командование явно проглядело операцию "Бюффель". Оно готовило очередное, окончательное наступление, нацеленное на разгром группы армий "Центр". Для этого была создана мощное войсковое объединение в 876 тысяч человек.

Несмотря на многочисленные данные о том, что немцы готовят отвод войск, а в конце февраля сомнений в этом уже не было, наше наступление не начиналось. Командование опять проявило нерешительность, неорганизованность. За это с поста командующего фронта Ставка сняла генерала Конева, а с поста командующего армией генерала Черевиченко. А где же были сама Ставка и Генеральный штаб, почему своевременно не был отдан приказ о наступлении?

В ночь на 3 марта немцы оставили Ржев, а наутро в него вошли наши войска. Город пуст, разрушен дотла, мост через Волгу перед самым отходом был взорван. С этого времени датируется четвертая, завершающая Ржевско-Вяземскаянаступательная операция. Началось преследование отступающего врага. 6 марта был освобожден Гжатск, 8 марта - Сычевка, 12 марта - Вязьма. Враг оставлял после себя развалины и пепелища, планомерно уничтожая все, что имеет хоть какое-то жизненное значение.

Немцы стойко удерживали каждую промежуточный оборонительный рубеж до тех пор пока не отойдут основные силы. А ночью арьегард присоединялся к ним и занимал оборону на следующем рубеже. Ставка Главного командования строго предупредила фронты и армии против лобового преследования, выталкивания противника. Ставилась задача отрезать пути отступления, не допустить выхода из выступа основных сил врага, добиться во что бы то ни стало их окружения и уничтожения. Однако эта главная задача так и не была выполнена. По-прежнему промежуточные оборонительные позиции противника приходилось пробивать в лоб, продвижение происходило медленно, потери были значительными. Они составили по официальным данным за месяц наступательных боев 138 527 человек. К концу марта четвертая наступательная операция была завершена. Как и предыдущие операции, она закончилась неудачей, так как не была достигнута главная цель: нанести поражение группе армий "Центр", окружить и уничтожить 9-ю армию Вермахта (как это было сделано с 6-й армией под Сталинградом). Немцы планомерно отвели свои войска и прочно закрепились на сократившейся линии фронта.

Здесь надо отметить и такой важный факт, что Жуков не принимал участия в этом завершающем этапе Ржевской битвы. Он сразу уехал на Северо-западный фронт (командующий маршал Тимошенко) координировать действия по уничтожению полуокруженной крупной немецкой группировки в Демянском выступе – первого этапа крупномасштабной операции "Полярная звезда" по разгрому северо-западного фронта немцев, освобождению Старой Русы и деблокады Ленинграда. Демянский выступ немецкие войска держали в полном окружении, а затем, пробив узкий коридор, в полуокружении, целый год. Он соединялся с немецким фронтом узким, как его называли, Рамушевским коридором. Несмотря на большие потери (около 35 тысяч человек) Жукову и Тимошенко не удалось перерезать этот коридор, и немцы организованно вывели через него свои войска. Очередная неудача. Произошло то же самое, что со Ржевом, то же самое, что вышло ранее под командованием Жукова в боях за Ельню (тогда из нее немцы тоже ушли сами). Провалились попытки взять Старую Русу, а в итоге окончилась полным провалом и вся операция "Полярная звезда". Как заместитель Верховного Главнокомандующего, располагавший всей полнотой власти, Г. К. Жуков несет за это прямую ответственность.

Вернемся к завершению сражений за Ржевско-Вяземский выступ. Как бы там ни было, но его, наконец, очистили от противника. Линия фронта отодвинулась от Москвы еще на 130-160 км. Длительная угроза столицы со стороны группы армий "Центр" была окончательно ликвидирована. И в этом состоял несомненный стратегический успех.

Но здесь надо подвести итоги и сказать, какой ценой он был достигнут. Точные цифры потерь в этой, без малейших преувеличений, самой длительной и самой кровопролитной битве Великой отечественной войны до сих пор не установлены. И теперь, наверное, этого никогда не удастся сделать. В земле Ржевско-Вяземского выступа еще лежат тысячи незахороненных бойцов. По вопросу о потерях продолжаются дискуссии. Тем не менее приблизительная картина становится все более ясной. Цифры, однако, все время уточняются.

Выше шла речь о потерях лишь в четырех стратегических наступлениях. После уточнения исследователями официальных данных они составили примерно 1700 000 человек. Но, как справедливо отмечает С. А. Герасимова, эта цифра не окончательная, так как не учитывает пропавших без вести, попавших в плен (см. ее книгу: с. 234). Но, главное, она не учитывает потери за 7 месяцев боев в промежутках между стратегическими наступлениями, когда жестокие сражения продолжались, когда атаковал противник, когда наши войска на тех или иных участках вели частные наступления или вырывались из окружения. В 1998 году в связи с 55-летием освобождения Ржева от фашистских захватчиков была озвучена цифра общих потерь – 2060 000 человек, предоставленная Институтом военной истории по запросу маршала В. Г. Куликова. В дальнейшем, однако, было произведено еще одно уточнение - 2300 000 человек. Но и эта цифра не считается окончательной, так как она не учитывает потери, понесенные в ряде боевых действий, оказавшихся в предыдущих расчетах за скобками. В марте 2000 г. в выступлении маршала В. Г. Куликова на Международной конференции "Ржев: два взгляда на битву", которая проходила в Центральном музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе, была названа еще одна цифра общих потерь советских войск в Ржевской битве – 2 500 000 человек. И, скорее всего, эта огромная цифра близка к истине.

Не скрою, что когда я думаю о всемирно-историческом значении нашей великой Победы и когда слышу в прессе, на телевидении, на радио бесконечные восклицания о "Маршале Победы", то испытываю сложные чувства и вспоминаю Ржевскую битву, "Полярную звезду", ряд других сражений, проведенных под руководством маршала Г. К. Жукова. Не собираюсь отрицать его заслуги, особенно при обороне Москвы, но считаю, что они сильно преувеличиваются. Здесь не место подробно рассматривать этот вопрос: необходим основательный анализ всех этапов его воинской деятельности в период Великой Отечественной войны, начиная с поста Начальника Генерального Штаба и кончая сражениями на Зееловских высотах и за Берлин.

Я хочу сказать только о том, что в тени "Маршала Победы" начинают блекнуть имена маршалов Василевского, Рокоссовского, а за ними и других выдающихся полководцев, внесших, на мой взгляд, не меньший, а скорее всего, больший вклад в Победу, чем маршал Г. К. Жуков. Например, сражение под Сталинградом и на Курском выступе координировал непосредственно маршал Василевский. Маршал Рокоссовский блестяще проявил себя уже в первые дни войны, командуя механизированным корпусом. Он был командующим героической 16-й армией при обороне Москвы, успешно командовал фронтом под Сталинградом, а затем на Курской дуге, проявив истинный талант полководца. Мы видим это и на последнем этапе войны, когда Маршал Рокоссовский успешно командовал 1-м Белорусским фронтом, нацеленном на Берлин, но был несправедливо, без каких-либо оснований отодвинут Сталиным на 2-й Белорусский фронт. На 1-й же Белорусский Сталин назначил Жукова, чтобы ему, а не Рокоссовскому принадлежала честь взятия Берлина.

Чем дальше мы уходим от 1945 года, тем более абстрактными и суженными становятся официозные клише о Победе, внедряемые в массовое сознание; прежде всего из них выхолащивается подлинная правда о цене Победы. Но разве неясно, что принижение цены Победы ведет к принижению величия Победы, принижению роли нашего народа, понесенных им жертв в разгроме фашистского спрута (как раз такой ход мысли часто используют наши недруги, стремясь принизить решающий вклад советского народа в разгром фашизма, превознести роль союзников).

Такое впечатление, что правительственные чиновники хотят приватизировать память о Великой Отечественной войне, ориентируя соответствующим образом средства массовой информации. Однако в народе жива истинная правда о войне. Это доказало вспыхнувшее в дни празднования 70-летия Победы движение "Бессмертный полк", когда по всей стране на демонстрацию вышли миллионы с портретами своих близких, погибших на фронтах и тех, кто в тяжелейших испытаниях пережил войну. Это была потрясающая картина! Казалось бы, мы уже забыли, что День Победы – это "праздник со слезами на глазах", как пелось в знаменитой песне. Но нет, не забыли! Установка чиновников создавать натужный пиар Великой Победы в лакированной обертке неуместна, в чем-то оскорбительна своей формализованностью и "выгодной" полуправдой.

Примером может служить книга нашего министра культуры В. Р. Мединского "Война. Мифы СССР. 1939 - 1945" (М. 2011), широко разрекламированная и повторно выпущенная накануне 70-летия Победы в роскошном подарочном издании. В. Р. Мединский, как известно, ведущий наш специалист по пиару и рекламе, бывший владелец крупной пиар-компании (такого рода специалист призван олицетворять сегодня российскую культуру). Он ставит своей задачей разоблачение "плохих", "вредных "мифов о войне и защиту "хороших" мифов, которые нужны народу. При этом трактовка мифов и их социальных функций весьма поверхностна и часто сомнительна, как и описание тех событий, с которыми они связаны.

Хочу подробно остановиться на опровержении Мединским, по его словам, одного "очень плохого" и "вредного" мифа, касающегося "маршала Победы" Г. К. Жукова. Оценивая сравнительно давний фильм "Ржев. Неизвестная битва Жукова" (НТВ, 2009 г.), в котором много места уделялось гибели 33-й армии и генерала Ефремова, а также роли в этом Жукова, Мединский пишет: "Странное ощущение, будто главная его идея: доказать, что маршал Жуков – крайне жестокий человек и неумелый полководец" (с. 45). Перечислив трагические события, связанные с 33-й армией (о них я рассказывал выше), автор заявляет: "Так это было или не совсем так? Судить не берусь – пусть спорят военные историки. Скажу одно – с точки зрения национального духа (или "моднее" национального пиара) фильм плохой. Ибо будит ощущение безнадежности, люди гибнут ни за что, бесцельно...Надо не рассуждать о том какой жестокий, не жестокий был известный всем Жуков, а рассказывать, каким отважным был забытый к нашему стыду Ефремов, перед которым даже фашисты склоняли головы" (с. 46).

У меня тоже возникает "странное ощущение", когда автор "не берется судить" о несомненных фактах, отображенных даже в официальных документах, в многочисленных исторических исследованиях и воспоминаниях очевидцев. Под предлогом, что тут надо еще спорить, он сразу уходит от "неудобной" правды, которая вредит "национальному пиару". Опытный пиарщик Мединский, как видим, не стесняется говорить словами советского агитпропа.

Приведу еще пару откровений автора: "Говорят, что на совести маршала Жукова много крови и бессмысленных жертв. Мы должны знать, это - ложь. Это был полководец, который стабильно обеспечивал на своих участках фронта низкий - самый низкий из возможных (?) - уровень потерь" (с. 123). "...Он был эффективным, талантливым, может быть, гениальным полководцем. Частью его таланта было особое отношение к жизни солдат, их сбережение становилось непременной частью стратегии его военных операций" (с. 79). О том, какой "непременной часть. стратегии его военных операций" было "сбережение" солдат и офицеров. мы видели на Ржевском выступе, где Жуков командовал почти целый год. О методах и результатах этого этапа полководческий деятельности Жукова, у нашего автора - ни слова. Он вообще обходит конкретные факты, касающиеся проведенных Жуковым операций. Лишь в одном случае автор говорит о наступлении на Зееловских высотах. Но ведь здесь опять был лобовой штурм, правда, с иллюминацией из 140 зенитных прожекторов. Опять грубейшая, недопустимая ошибка – Жуков, оказывается, не знал, что на Зееловских высотах немцы соорудили глубоко эшелонированную оборону и во время грандиозной, небывалой по своей мощи артподготовки, они уже отвели вглубь обороны свои войска. Более часа 40 тысяч орудий (!!!) долбили покинутые позиции. Немцы сохранили почти все свои огневые средства, и когда наши войска и танки пошли в атаку, их встретил губительный огонь. Опять колоссальные, неоправданные потери.

Мединский пишет: «Это был смелый, но очень страшный штурм, полегли тысячи наших солдат. Тем не менее он был оправдан» (с. 80). «Потеряв тысячи бойцов на Зееловских высотах, Жуков спас сотни тысяч в многодневных боях за Берлин» (там же). Совершенно безосновательное утверждение! Оно вопиюще противоречит хорошо известным фактам и обстоятельствам сражений за Берлин (см., например, их подробный анализ в книге: Бешанов В. В. Горькая правда о победе. М.: «Яуза», 2013). Вот что говорит, например, по этому поводу генерал А.В. Горбатов: «Я держусь того мнения, что с военной точки зрения Берлин не надо было штурмовать. Конечно, были и политические соображения, соперничество с союзниками, да и торопились салютовать. Но город достаточно было взять в кольцо, и он сам бы сдался через неделю-другую. А на штурме в самый канун Победы, в уличных боях мы положили не меньше ста тысяч солдат» (Цит. по: Бешанов В. В. Указ. Соч., с.491). А вот слова знаменитого командующего 1-й танковой армией генерала М. Е. Катукова: «Там ведь у меня погибло 8 тысяч танкистов, 4 командира бригад, 22 комбата, несколько командиров полков, две сотни танков» (там же, с. 494).

Вместо точных фактов и проверенных данных о потерях, Мединский предпочитает общие суждения и лозунги, бьет в фанфары: "Для нас важно то, что там, где Жуков, – там победа!" (с. 123). "Жуков – наше всё! Как Пушкин" (там же).

Мединский заявляет, что миф о жестокости и бездарности Жукова, о том, что он умел побеждать только навалом, при огромном превосходстве своих войск и чрезмерных потерях раздували многие его завистники и обиженные им из числа армейского руководства. Но на самом деле главная причина нападок на Жукова – в стремлении принизить нашу Победу. "Просто наш великий полководец ХХ века - ее символ" (с. 80). Странная логика: критика в адрес Жукова - это принижение Великой Победы. Почему Мединским устанавливается такая жесткая связь? Ведь подобная логика позволяет легко умалять, принижать Победу, замалчивать роль десятков выдающихся полководцев, принижать истинных творцов Победы – миллионы бойцов, советский народ. Кто сделал Жукова "Символом Победы", "Маршалом Победы"? Опытнейший пиарщик Мединский отвечает: народ! Он, который и сегодня пытается вбивать в сознание масс этот миф, делает вид, будто не понимает, что этот продукт многие годы фабриковал советский агитпроп, при активном, участии, кстати, самого "символа" (и ведь было из чего - на виду у народа были все парадные регалии Жукова: он был командующим фронтами, Заместителем Сталина, получил от него великое множество наград, подписывал Акт о капитуляции, командовал Парадом Победы). Во время длительной опалы Жукова при Хрущеве, в массовом сознании, по закону "от противного", этот миф усиливался, а затем уже при Брежневе в пику Хрущеву, в условиях закрытых архивов, снова всячески подогревался. Во времена перестройки он несколько поблек, а затем снова бурно тиражировался уже, так сказать, российским агитпропом, в том числе, как мы видели, при активном участии представителя власти, нашего Министра культуры Мединского. Так удобнее, - просто и понятно для массы. Надо же ведь какое-то олицетворение Победы; не раздувать же лозунг "Сталин – маршал Победы", "Генералиссимус Победы". А тут подходящий эквивалент, пусть не Сталин, но его правая рука. Ему нужна была именно такая тяжелая и беспощадная рука.

Опытный специалист по пиару, утверждая "хорошие" мифы, конечно, сам себе противоречит. Но для пиарщика это не опасно, он манипулирует полуправдой, и ему неважно, что припудривать, что разукрашивать и рекламировать – лишь бы "купили".

Несколько впечатлений о книге Мединского в целом. Манера изложения автора клипообразна, мелькают краткие описания важных событий, персонажи, цитаты, вердикты, фотографии, обязательно забавные "приколы" и т. п., но при этом воспроизводится почти весь набор клише советского агитпропа. Сплошь и рядом хитроумная полуправда, передержки, умолчания, натяжки, искажения несомненных фактов. Чтобы все это показать, надо было бы написать целую книгу. Я приведу лишь несколько примеров.

Объясняя причины тягчайших поражений первых месяцев войны, он ни слова не говорит о сталинских репрессиях, обезглавивших армию, "сглаживает" грубейшие ошибки, некомпетентность Верховного командования. На прямой вопрос: "кто виноват?", он отвечает: "Одно простое объяснение: немцы были сильнее. Все." (Мединский В. Р. Указ. соч., с. 25). Желая как бы уравновесить негатив позитивом, автор говорит о героизме наших воинов, которые действительно во многих случаях стояли насмерть, как в Брестской крепости, и заявляет о якобы огромных потерях врага: "В первый же день войны - 22 июня 1941 года - немцы потеряли 300 самолетов. Больше, чем в любой из других ее дней" (там же, с. 77). При этом автор ссылается на книгу Г. Корнюхина "Воздушная война над СССР. 1941" (М., 2008). Я специально перечитываю его книгу, в ней ничего этого нет. Там приводятся наиболее вероятные данные, что немцы потеряли в этот день на всех фронтах 81 самолет. Далее Мединский утверждает, что к началу сентября 1941 года немцы потеряли уже "все свои ВВС, с которыми вступили в войну" (см. там же). Ничего общего с действительностью! Искажая факты, Мединский умалчивает о том, что уже в первый день войны, первые ее часы мы потеряли 1100 самолетов. 9-я авиадивизия, стоявшая недалеко от границы, в первые же часы из 409 своих самолетов потеряла 347. Ее командир С. А. Черных был за это 27 июня расстрелян. Командующий ВВС Западного фронта (потерявшего в первые часы 738 самолетов) генерал И. И. Копец вечером 22 июня застрелился. Эти и другие данные приведены в указанной книге Г. Корнюхина (см. с. 7 - 9), на которую ссылается Мединский.

Нечто подобное мы видим у автора и при описаниях им не только первых, но и последних дней войны. Он воспроизводит миф о водружении Знамени победы над Рейхстагом Егоровым и Кантария, хотя сейчас хорошо известно, что это были бойцы взвода разведки лейтенанта Сорокина из 674 полка подполковника А. Д. Плеходанова. Именно они прорвались в Рейхстаг, когда там было еще полно немцев, пробились на крышу и водрузили на скульптурной группе с конями свое большое самодельное знамя. С плеч сержанта Правоторова на шею коня влез Григорий Булатов и закрепил там знамя.

Это произошло 30 апреля 1945 года в 14 ч. 25 м. Именно это время зафиксировано во всех приказах (дивизии, корпуса, армии и фронта) о водружении знамени Победы. Эта дата стоит и в "Воспоминаниях и размышлениях" маршала Жукова. Но Рейхстаг еще не был взят. Он был захвачен лишь в результате очередной атаки 30 апреля после 18 часов. Егоров и Кантария пришли в Рейхстаг только поздней ночью, перед рассветом первого мая, когда Рейхстаг давно был в наших руках. Они в окружении группы автоматчиков несли знамя Военного совета 3-й ударной армии, которое им помогли укрепить на крыше бойцы группы Сорокина. В итоге Егоров и Кантария – русский и грузин – были назначены героями, они водрузили, вместо самодельного, "настоящее" знамя – Военного совета 3-й ударной армии. Мединский же повторяет фальсификат из книги полковника Зинченко, командира 756 полка, как его бойцы Егоров и Кантария, пробиваются сквозь стену огня на крышу, сметая на своем пути десятки фашистов (см.: Зинченко Ф. М. Герои штурма Рейхстага. М.: Воениздат, 1983). Главное - хороший миф. Ведь идея водружения знамени на Рейхстаге принадлежала самому Сталину.

Интересно, что на с. 119 своей книги Мединский помещает фотографию под названием "Победители у Рейхстага", не ведая о том, что это именно те бойцы лейтенанта Сорокина, которые 30 апреля в 14.25 водрузили над Рейхстагом Знамя Победы. Эта фотография, кстати, была и в "Воспоминаниях и размышлениях" Жукова, где также указывалось, что Знамя Победы было водружено 30 апреля в 14.25, и он сам видел его. После смерти Жукова в последующих изданиях его книги эта фотография была удалена, чтобы не вызывать противоречий, не нарушать миф. Ведь подлинные герои и их начальник, командир полка подполковник Плеходанов, много лет напрасно добивались восстановления справедливости.

Привожу эту фотографию, на ней с лево направо крупным планом: сержант Правоторов, лейтенант Сорокин, рядовой Булатов – главные герои водружения Знамени, так и не получившие звания Героя Советского Союза (хотя вначале все они были представлены к этому высокому званию).


По убеждению Мединского, "наивно считать, что факты в истории главное", главное их интерпретация, и она должна быть "в интересах народа" – народу ни к чему горькая правда, ему нужны "хорошие" мифы.

Такого рода пиарные установки автора и их реализация подвергаются сокрушительной критике рецензентами его книги. Крупный специалист по истории Великой Отечественной войны А.. Исаев, указывая на многочисленные извращения фактов, противоречия, передержки и поверхностные суждения автора, не стесняясь, дает книге Мединского резко негативную оценку: "халтурный продукт за немалые деньги, который нам впихивают за счёт массированной рекламной компании" (Алексей Исаев. Три "А": о книге В.Р. Мединского "Война", с.3. Рецензия опубликована на сайте Научно-публицистического журнала "Актуальная история". См.:actualhistory.ru/medinskiy_war Дата обращения 10.06.15). Исаев расшифровывает загадочное Три "А" в заголовке рецензии: агитпроп, ахинея, алогичность, характерные для рецензируемой книги.

Благая цель – показать величие Победы – не может быть оправдана негодными средствами, искажением правды. У меня тоже вызывает негодование скептическое ворчание наших ультра-либералов, которые смакуют "чернуху", за деревьями не видят леса, стремятся бросить недобрую тень на Великую Победу, отрицая высокий, народный патриотизм в годы Великой Отечественной войны. Они по особенностям своей ментальности в чем-то очень похожи на Мединского – тоже искажают правду о войне в угоду своим символам веры и политическим ориентациям.

Я хочу в заключение еще раз дать слово Петру Михину, герою Ржевской битвы: "15 месяцев бились за Ржев и почти ничего не смогли сделать, пока немцы сами не ушли оттуда. Пусть это были победы противника, но это же были и наши страшнейшие трагедии. Не из одних же успехов складывается война. А история должна быть полной и достоверной, как бы ни была она горька" (Михин П. А. Наступали и умирали // Ржевская битва, с. 156). Эту позицию целиком разделяют участники Великой Отечественной войны, прошедшие огонь переднего края. Вопреки всему, несмотря ни на что, мы победили! Пока мы живы, мы будем отстаивать правду о Великой Победе нашего народа.

 

Список публицистических статей

 

 

 

 

ЛЕГЕНДАРНАЯ ЛИЧНОСТЬ: ИОСИФ АБРАМОВИЧ РАППОПОРТ

 

Он был не только подлинным Героем Великой отечественной войны, командиром отважного десантного батальона, но и выдающимся ученым, создавшим новое фундаментальное направление в генетике, мужественным борцом за истину и справедливость. Мне посчастливилось общаться с ним. Память о таких людях не должна тускнеть. Она питает наши жизненные силы и нашу веру в то, что высшие нравственные ценности действительно существуют.

Меня познакомил с Рапопортом мой друг Владимир Павлович Эфроимсон, тоже участник Отечественной войны и выдающийся генетик, замечательный человек, отсидевший за свои убеждения в лагерях 8 лет (о нем я тоже обязательно напишу).

Дело было во второй половине 80-х годов. В то время Эфроимсон и Рапопорт регулярно посещали Библиотеку им. Ленина, проводили за книгами многие часы. В "Ленинке", как ее называли, особенно в первом зале, для докторов наук, были весьма комфортные условия; тишина, у каждого свой стол, возможность заказывать практически любую научную литературу. Там мы и познакомились. Не раз ходили втроем пить чай и закусывать в столовую при библиотеке, прогуливались вместе.

Иосиф Абрамович был невысокого роста, слегка полноватый, с повязкой наискось лица, прикрывавшей левый глаз. Когда я впервые его близко увидел, у меня возникло чувство острого контраста с образом героического командира десантного батальона. Но стоило услышать его слова, встретить его острый взгляд, как это чувство мгновенно испарилось. Казалось бы ничего особенного в нем не было, но собеседник сразу испытывал мощную энергетику этого человека.

Рапопорт и Эфроимсон большей частью обсуждали вопросы генетики, нередко горячо спорили. Оба они, кстати, были учениками академика Н. К. Кольцова, бесспорного лидера мировой генетики 30-х годов. В первом зале на столах у Рапопорта и Эфроимсона всегда возвышались стопки книг на иностранных языках. Они свободно владели английским, немецким и французским. Рапопорт с детства проявлял удивительные лингвистически способности, знал несколько языков, собирался поступать на филологический факультет университета, но интерес к генетике взял верх.

Я плохо разбирался в тех тонкостях генетики, которые при мне часто обсуждались. Меня интересовали военные дела Рапопорта. На вопросы он, как правило, уходил от ответа, иногда весьма скупо рассказывал о каких-то фронтовых событиях, о себе же - ни разу. Но я был уже немало наслышан о том, как и где воевал Рапопорт. Многое мне рассказывал Эфроимсон, кое-что успел о нем прочесть в воспоминаниях фронтовиков. Потом уже я специально разыскивал и читал публикации, связанные с его биографией. После смерти появилось много статей о нем, вышли книги и даже документальные кинофильмы.

Довоенная биография Иосифа Абрамовича была довольно гладкой. Родился он в 1912 году в Чернигове, в семье фельдшера, в школе был отличником, поступил на биофак Ленинградского университета, а после его окончания - в аспирантуру Московского Института экспериментальной биологии, к академику Кольцову, был его любимым учеником. В 1939 г. защитил кандидатскую диссертацию, а к средине 1941 г. у него уже была готова докторская диссертация. Ее защита на биологическом факультете МГУ была назначена на 17 июня. Часть членов Ученого совета оказалась в разъезде, не удалось собрать кворум, и защита была перенесена на 27 июня. Все было к ней готово, развешаны таблицы и диаграммы, оппоненты приготовили свои отзывы, а диссертант в письменном виде свой доклад.

Но 22 июня началась война. А 23 июня Иосиф Рапопорт уходит добровольно на фронт, несмотря на то, что до защиты докторской осталось всего три дня и несмотря на то, что у него была "бронь" - кандидаты наук освобождались от армии.

Рапопорт начал войну младшим лейтенантом, вскоре стал лейтенантом и старшим лейтенантом, командовал взводов, и ротой, а вскоре и батальоном, участвовал в тяжелейших боях в Крыму, включая те страшные дни, кода немцы разгромили наши воска и захватили Керчь. Он был тяжело ранен и на последнем транспорте переправлен через Керченский пролив в госпиталь. Ему сильно повезло - тысячи раненных остались на погибель.

После длительного лечения Рапопорт снова на фронте, в звании капитана командует батальоном. В самом конце 1942 г. еще одна удача в его судьбе: откомандирован на ускоренные курсы Академии им. Фрунзе для подготовки на должность начальника штаба полка. Здесь, в Москве, он случайно встречает знакомого-генетика, а тот рассказывает об этом заведующему кафедрой генетики биологического факультета МГУ, профессору А.С. Серебровскому. У него на кафедре еще висят таблицы и диаграммы, подготовленные Рапопортом к защите докторской диссертации. Серебровский разыскивает Рапопорта, предлагает провести защиту. Военное начальство дает ему отпуск на один день, и 5 мая 1943 г. капитан Рапопорт успешно защищает докторскую диссертацию. После этого знаменитый академик Орбели (вице-президент Академии наук) приглашает Рапопорта на работу к себе в институт, гарантируя отзыв из армии. А по окончанию курсов при Академии имени Фрунзе руководство, высоко оценив его итоговую курсовую работу по тактике боя в условиях перехода полка в наступление и, учитывая, что он защитил докторскую диссертацию,, предлагает ему должность преподавателя. Но Рапопорт отклоняет оба предложения и возвращается на фронт.

Его назначают начальником штаба полка, который готовится к форсированию Днепра. Решение этой задачи имело стратегическое значение для дальнейшего хода войны. Командование объявило: кто первым на своем участке форсирует Днепр и укрепится на том берегу, получит звание Героя Советского Союза.

Как начальник штаба полка, Рапопорт организовал и провел тщательную разведку противоположного берега. На том участке, где полку было приказано форсировать Днепр, по данным разведки, находились сильно укрепленные немецкие позиции, левее тоже сильно укрепленный район. Однако в узком участке между ними, там, где противоположный берег был особенно крутым и высоким, укреплений почти не было – здесь немцы не ожидали неприятностей: кто полезет на кручу под перекрестным огнем. Но именно в этом месте, вопреки приказу, Рапопорт решил форсировать Днепр.

Он обратился к командиру дивизии. Ему отказали. Тогда он обратился к вышестоящему командованию. Там подумали и разрешили, но под личную ответственность. Таким образом начальник штаба полка должен был возглавить передовую группу. Ночью во главе с Рапопортом передовой отряд отважных бойцов почти без потерь захватил плацдарм. Немедленно вслед за ними начали переправляться войска и скоро на том берегу была уже вся дивизия, начавшая наступление для расширения и углубления плацдарма. Сразу после высадки группы бойцов Рапопорта, когда немцы поняли свою ошибку, они обрушили на них сокрушительный огонь с двух флангов и раз за разом атаковали, стремясь любой ценой сбросить десант в воду. Группа понесла большие потери, но выдержав под умелым командованием Рапопорта около десяти атак, дала возможность командованию укрепить захваченный плацдарм.

Далее события развивались так. Дивизия наступала, она захватила ряд сел, плацдарм быстро расширялся. И тогда немцы решили во что бы то ни стало его ликвидировать. Они сконцентрировали намного превосходящие силы, в их числе элитные эсэсовские войска, чтобы окружить и уничтожить дивизию. Начались ожесточенные бои, положение становилось критическим, дивизия понесла очень большие потери. Опасаясь попасть в окружение, командир дивизии переправился на свой берег. Командование принял Рапопорт. Немцам удалось окружить дивизию и, казалось, судьба ее решена. Но после двух дней упорной обороны Рапопорту удалось ночью организовать прорыв и вывести сильно поредевшую дивизию из окружения.

За этот подвиг Иосиф Абрамович Рапопорт был первый раз представлен к званию Героя Советского Союза. Это звание в дивизии получили 32 человека, в том числе и командир дивизии, фактически бросивший ее в самый тяжелый час. А Рапопорту звания Героя не дали, ограничились орденом Красного Знамени.

Уже в наши времена генерал-майор А. Кирилин – заведующий отделом Министерства обороны, который занимался увековечением памяти погибших и наградными делами, говорил: "Я не раз читал представления к званию Героя Советского Союза. У многих одного эпизода хватало, чтобы это звание присвоить. У Рапопорта таких эпизодов пять...". В архиве Минобороны он настойчиво искал документы, позволявшие объяснить, почему Рапопорту было отказано, но безуспешно. Нашел только следующую справку: "За проявленное мужество и умелое управление войсками в период форсирования р. Днепр в районе Мичурин-Рославлев, за захват, удержание и расширение плацдарма полком на правом берегу Днепра начштаба гвардии капитан Рапопорт Иосиф Абрамович был командованием представлен к правительственной награде и присвоению звания Героя Советского Союза".

Ясно, что представление к Герою было кем-то отозвано или "зарублено". Кем? На какой инстанции? Это не совсем ясно. Скорее всего из-за того, что у него возник конфликт с командиром дивизии. Хотя есть и ряд других предположений, которые я не буду здесь излагать.

После Днепра Рапопорт все время на переднем крае. Участвовал во многих боях, был тяжело контужен, долго лежал без сознания на поле боя, его сочли убитым и родные получили на него похоронку.

Остановимся, однако, подробнее на следующем этапе фронтовой жизни Иосифа Абрамовича Рапопорта, когда он, будучи уже командиром десантного батальона, совершил подвиг, за который второй раз был представлен к званию Героя Советского. Речь идет о прорыве знаменитой немецкой оборонительной линии "Королева Маргарита" на пути к Будапешту в конце 1944 года.

Приведу сразу выдержку из документа, который не раз публиковался в статьях и книгах об этом замечательном человеке: "Рапопорт Иосиф Абрамович, гвардии капитан. Командир батальона 29 гвард. воздушно-десантного полка, 7-й гвардейской воздушно-десантной краснознаменной дивизии представляется к званию Героя Советского Союза.

Краткое конкретное изложение боевого подвига и заслуг.

Батальон гвардии капитана Рапопорта 3.12.1944 г., действуя в головном отряде полка, стремительным натиском выбил упорно сопротивляющегося противника из населенных пунктов Потой, Фельшенъек и Сабад-Хидвен. Не имея задачи овладеть переправой через канал Саваш, но учитывая, что последний соединяет озеро Балатон с р. Дунаем, Рапопорт проявил разумную инициативу. На плечах у противника перебрасывает пехоту через заминированный мост, атакует командные высоты противника на северном берегу канала, с ходу захватывает крупнейший пункт обороны немцев гор. Мозикамаром. 4.12. 44 г. батальон отражает 14 атак, 40 танков, батальона пехоты противника, удерживает мост и плацдарм на северном берегу канала. 8.12.44 г. батальон в ночном бою выбивает противника из важнейшего опорного пункта Балатон Фокояр, перехватывает основные шоссейные дороги, захватывает ж.-д. ст. Балатон Фокояр. 9.12 и 10.12.44 г. батальон отбивает 12 контратак сил пехоты и танков противника, стойко удерживает дер. и ж.-д. станцию. 22.12.44 г. ведет тяжелые бои на подступах города Секеш Фехервар. После отражения всех атак противника в 23.00 переходит в наступление и в ночном бою штурмом овладевает юж. окр. города. 23.12.44г. В 13.00 выходит на сев. окр. города. 24,12.44 г. продолжает преследование противника в районе деревни Забуоль.

24.12.44 г. и 25.12.44 г. ведет тяжелые бои по отражению 12 контратак батальона противника, поддерживаемого 20 - 30 танками. В этих боях батальон Рапопорта уничтожил около 1000 немцев, подбил 12 танков, 8 бронетранспортеров противника, 16 огневых точек, захватил 220 пленных. Во всех перечисленных боях тов. Рапопорт, беспрерывно находясь в боевых порядках, умело обеспечивал взаимодействие пехоты с приданными средствами, в критические моменты боев лично руководил приданной артиллерий, действовавшей на прямой наводке. 25.12.44 г., будучи тяжело ранен не ушел с поля боя до отражения всех контратак. Личной храбростью, бесстрашием в борьбе с противником воодушевлял бойцов на выполнение всех боевых задач. Достоин высшей правительственной награды "Герой Советского Союза"".

Представление было подписано командиром дивизии после 25.12, 44 г., но еще раньше, на первом этапе боев у озера Балатон, за прорыв линии "Королева Маргарита" Рапопорт был представлен к Ордену Суворова третьей степени. Этот полководческий орден Рапопорт сразу получил (пожалуй, единственный случай в Советской армии, когда капитан, командир всего лишь батальона награждается Орденом Суворова). А вот Героя опять не получил. Представьте только: три недели беспрерывно на лини огня, беспрерывно атакуя и отбивая ожесточенные контратаки пехоты и танков, а главное- захват заминированного стратегически важного моста, захват важнейших опорных пунктов противника, захват двух городов в ночных штурмах. Этого хватило бы и на трех Героев. Но снова не дали. Зарубили где-то на высшей ступени, ведь представление должны были подписывать не только командующий фронтом, но и начальник политотдела, член Военного совета. Может кто-то засомневался, а может просто решили: хватит этому Рапопорту и одного "Суворова".

В последнем бою Рапопорт был тяжело ранен. Пуля попала в голову и пробила глаз. Врачи думали, что это - конец, так как был задет мозг. Но к их удивлению он выжил. Более того, через месяц с еще не зажившей раной удрал из госпиталя в свой родной десантный батальон. Бойцы радостно встречали его, искренне любили, называли "Батя"; ему исполнилось тогда 33 года, но он был уже совсем седой. Рапопорта мучила рана, он то и дело отлучался в медсанбат или ближайший госпиталь на перевязку, но категорически отказывался покинуть передний край. До Победы было уже недалеко. Ему присвоили звание майора, назначили начальником оперативного отдела штаба дивизии. И в самый последний день войны гвардии майор Иосиф Рапопорт опять совершил подвиг, за который в третий раз был представлен к званию Героя Советского Союза.

Дивизия наступала в Австрии, до соединения с американцами оставалось чуть больше 100 километров . 7 мая майор Рапопорт получил чрезвычайно ответственную задачу. По приказу командира корпуса генерала Н.И. Бирюкова он должен был во главе передового отряда - батальона, усиленного дивизионом самоходных пушек,- пробиться сквозь отступающие немецкие войска и первым соединиться с нашими американскими союзниками. Начальство не очень-то верило, что это удастся. Еще шли бои, впереди стотысячная немецкая группировка, стремившая сдаться в плен американцам, но со стороны советского фронта оказывавшая упорное сопротивление. Да, отступающие немцы деморализованы, но среди них много эсэсовских подразделений и частей, повинующихся приказу сражаться до конца.

Но передовой отряд Рапопота прорвался, сметая на пути все препятствия прошел за сутки 83 километра, очистил от немцев три города и за последним - это был австрийский город Амштеттен - встретил передовой отряд 11-й танковой дивизии США. Об этом немедленно командующий Третьим Украинским фронтом маршал Ф. И. Толбухин доложил лично Сталину.

Рапопорт блестяще выполнил трудную задачу. Взял множество пленных, захватил более полусотни танков. Сказались его научный аналитический ум, тонкая интуиция, умение быстро охватить, рассчитать, оценить ситуацию, принять правильное решение. Где еще в Советской армии за всю войну доктор биологических наук был командиром десантного батальона или даже обычного стрелкового батальона?

Американцы при встрече были сильно удивлены, услышав чистую английскую речь Рапопорта. На месте этой встречи сейчас стоит стела с надписью: "Здесь окончилась война!".

Американское командование наградила Рапопорта высоким орденом "Легион Почета" и именным оружием, а наше командование представило его к званию Героя Советского Союза. Но и теперь Рапопорт его не получил. Скорее всего в этом случае судьба сыграла злую шутку. Вскоре после дня Победы адъютант командира стоявшего рядом резервного корпуса, по званию капитан, проезжал через расположение дивизии и, будучи вдрызг пьяным, сбил насмерть вновь прибывшего молоденького лейтенанта. Бойцы вытащили из машины пьяного адъютанта, который вез водку, сильно избили его.

Рапопорт был в тот день оперативным дежурным по части, приказал арестовать капитана, запереть в подвале и подготовить материал для военного трибунала. Ночью дивизия пошла дальше, а про адъютанта забыли. Еле нашли его на следующий день. Командир корпуса был взбешен и отдал Рапопорта под трибунал, якобы за срыв ответственного задания, которое должен был выполнить его адьютант. Машина была набита ящиками водки - вез кому-то. Дело, однако, оборачивалось очень серьезно. Возникло много шума. Командиру дивизии с большим трудом удалось избавить Рапопорта от трибунала. Но на представлении к Герою это наверное сказалось. Командир резервного корпуса имел большие связи в руководящем составе армии и выше. Впрочем, могли быть и другие причины. Остается фактом: вместо Героя Рапопорт получил Орден отечественной войны первой степени.

В августе 1945-го Рапопорт демобилизовался и вернулся в свой родной институт. Уже в 1946 г., развивая положения своей докторской диссертации, он четко сформулировал основные принципы и методы открытого им химического мутагенеза. Эта статья утверждала его приоритет в создании нового фундаментального направления в генетике. Его справедливо называют отцом химического мутагенеза. Несколько позже примерно то же открытие, независимо от него, было сделано в Англии Шарлоттой Ауэрбах.

Рапопорт напряженно работал, изучая огромные возможности, которые открывает химический мутагенез для выведения новых сортов сельскохозяйственных растений и создания новых медицинских средств. Но над генетикой давно сгущались тучи. Лысенко и его сподручные объявляли генетику "буржуазной лженаукой". В августе 1948 года состоялась знаменитая сессия ВАСХНИЛ, на котором с докладом, утвержденным Сталиным, выступил "народный академик" Лысенко. Это был полный разгром генетики. Рапопорт проник на заседание по чужому пропуску и с трудом пробившись на трибуну выступил с яркой и бескомпромиссной речью в защиту генетики, разоблачая лженаучный характер "концепции" Лысенко и его фальсификации. Зная, что доклад Лысенко одобрил сам Сталин, для этого нужно было иметь, наверное, большее мужество, чем на фронте.

Раскритикованные в пух и прах генетики покаялись на заключительном заседании сессии. Предложили это сделать и Рапопорту. Но он был единственным, кто ни в чем не пошел на попятный. Его выгнали из института, исключили из партии. И почти 9 лет, ему - ученому уже с мировым именем - не давали возможности заниматься генетикой, научными исследованиями, открывавшими столь большие перспективы для народного хозяйства. И это в самом расцвете творческих сил - в 36 лет.

Он вынужден был работать в геологических партиях, под чужим именем переводить статьи для Института научно-технической информации и т.п. Только в 1957 году Лауреату Нобелевской премии академику Н. Н. Семенову не без труда удалось его устроить в свой Институт физической химии. Здесь Рапопорт, наконец, обрел возможности для плодотворной работы.

На основе предложенных им методов было выведено около 400 высокоурожайных сортов различных сельскохозяйственных культур, созданы новые эффективные медицинские средства. Один из лучших сортов пшеницы назван его именем.

В 1962 г. Нобелевский комитет, памятуя громкие скандалы с присуждением премии Пастернаку, известил Советское правительство о выдвижении Рапопорта на Нобелевскую премию и просил высказать свое мнение об этом. В ЦК КПСС засуетились, ему вдруг, к его удивлению, дали долгожданную квартиру, стали проявлять любезности. Вызвали наверх, сообщили обо всем и сказали, что его поддержат. Но при одном условии. Ведь он исключен из партии, и ему нужно срочно вступить в партию. Рапопорт категорически отказался. Меня - сказал он - исключили из партии за то, что я выступил против Лысенко, вы должны признать, что я был прав, что меня исключили из партии необоснованно; вы должны признать это и сами восстановить меня, а заново подавать в партию я не буду. В результате в Нобелевский комитет было сообщено нечто такое, из-за чего там предпочли воздержаться. Так Рапопорт не получил Нобелевской премии, а потому ее не получила и Шарлотта Ауэрбах, поскольку их выдвигали вместе.

Начиная со времен перестройки власти предержащие стали относится к Рапопорту благосклонно. Помимо того, что его избрали в Академию и он получил Ленинскую премию (которую всю роздал своим сотрудникам), его наградили Орденом трудового красного знамени, а незадолго перед смертью он получил, наконец, золотую звезду Героя и орден Ленина, но звезду другого сорта, - ему присвоили звание Героя социалистического труда.

Героический командир десантного батальона, жизнь которого щадили пули, трагически погиб: был сбит при переходе улицы автомашиной, слева не видел. Это произошло в самом конце декабря 1990 года.

В 2012 году в нескольких городах России и Украины были проведены конференции, посвященные 100-летию со дня рождения Иосифа Абрамовича Рапопорта. В Харькове в конце конференции был показан документальный фильм о нем "Наука побеждать. Подвиг комбата". Когда фильм закончился и зажегся свет все встали и долго аплодировали стоя.

В дни празднования 70-летие Победы жизненный подвиг Иосифа Абрамовича Рапопорта особенно значим для каждого из нас.

 

Командир передового отряда 3-го Украинского фронта, гвардии майор Рапопорт с командиром передовой роты 11-й танковой дивизии США Юджином Эдвардсом, 8 мая 1945 года (г. Амштеттен, Австрия).

04.jpg

Младший лейтенант Иосиф Рапопорт, июнь 1941 г.

 

03.jpg

Иосиф Абрамович в последние годы жизни

 

Список публицистических статей

 

 

 

 

КТО ВОДРУЗИЛ ЗНАМЯ ПОБЕДЫ НАД РЕЙХСТАГОМ?

 

70-летие Победы - великий праздник нашего народа. Для нас, еще живых участников войны, сейчас особенно дороги правдивые воспоминания о ее самых значительных событиях и особенно нетерпимы устоявшиеся фальсификации, которые, несмотря на неопровержимые факты, воспроизводятся из десятилетия в десятилетие.

Одна из таких фальсификаций касается знамени Победы, которое якобы водрузили над Рейхстагом Герои Советского Союза Егоров и Кантария. Она проштампована во многих официальных документах, в учебниках, в мемуарах военноначальников, в том числе и Г. К. Жукова (см. его "'Воспоминания и размышления").

Вслед за многими, писавшими об этом я хочу изложить основные факты, напомнить, как все было на самом деле.

В конце апреля 1945 года в Берлине шли жесточайшие уличные бои. 3-я ударная армия, которой командовал генерал В. И. Кузнецов, медленно продвигалась к центру. В направлении Рейхстага наступали дивизии ее 79-го стрелкового корпуса (командир генерал С. Н. Переверткин). 29 апреля к Рейхстагу пробились 150-я дивизия генерала В. М. Шатилова и 171-я дивизия полковника А. И. Негоды. Военный совет армии заблаговременно изготовил и выдал каждой дивизии Знамя Победы для водружения над Рейхстагом. Генерал Шатилов вручил его своему фавориту командиру 756-го стрелкового полка полковнику Ф. М. Зинченко, а тот - "лучшим разведчикам" 1-го батальона сержантам М. А. Егорову и М. В. Кантарии.

29 апреля в 15.00 части двух дивизий предприняли атаку Рейхстага, но вскоре под убийственным огнем залегли и с большими потерями отошли назад. Рейхстаг обороняли более 1000 человек, с большим количеством артиллерии, дотов, вкопанными танками, с хорошо организованным перекрестным огнем из соседних строений.

Вечером генерал Шатилов решил ввести в бой 674-й стрелковый полк подполковника А. Д. Плеходанова, который описал дальнейшие события. Предоставим ему слово: "29 апреля примерно в 22 часа 30 минут меня вызвал на свой наблюдательный пункт, который находился в туннеле под железной дорогой, В. Шатилов и сказал: "Товарищ Плеходанов! У Зинченко большие потери. Вести наступление одним батальоном Неустроева он не может. Говорит, что в этом батальоне осталось всего 75 человек. Так что придется штурмовать рейхстаг тебе. Под готовься к штурму... Зная, что полк Зинченко в атаке участвовать не будет, а знамя Военного совета находится там, я сказал лейтенанту Сорокину и парторгу подразделения Виктору Правоторову, которые в это время находились при мне, чтобы они подготовили Красное Знамя для водружения на Рейхстаге". Разведчики лейтенанта Сорокина быстро нашли красный материал и приладили его к древку. "Знамя получилось грубоватым, но зато прочным и большим. Вручив Красное Знамя разведчикам, я поставил задачу водрузить его на крыше, у скульптурной группы".

В полдень 30 апреля под прикрытием мощного артиллерийского огня и дымовых шашек начался штурм Рейхстага. Немцы ожесточенно сопротивлялись. Нескольким небольшим группам из разных подразделений удалось ворваться Рейхстаг, но штурм опять не удался, наступающие были отсечены сильнейшим перекрестным огнем.

Послушаем опять А. Д. Плеходанова: "Через несколько минут отважная горстка солдат из роты лейтенанта Греченкова и разведчиков взвода Сорокина достигла главного входа в рейхстаг и скрылась в нем. Остальные были отрезаны. Одни из них залегли на площади, другие - отошли назад. Что было в это время в Рейхстаге, я не знал. Неизвестной была и судьба ворвавшихся в него смельчаков. И вдруг я услышал радостный крик моего связного: "Товарищ подполковник! Посмотрите на крышу рейхстага. Вон туда, где возвышается всадник!". Я поднял бинокль и увидел Красное Знамя, а возле него две крохотные фигурки. Это было в 14 часов 25 минут. Как я узнал позже, этими движущимися фигурками были сержант Правоторов и рядовой Булатов. Трудно передать то чувство радости и гордости, которым переполнилось в тот момент мое сердце. Это знамя вскоре увидели воины других частей дивизии ".

Но рейхстаг оставался еще в руках фашистов. Вскоре генерал Шатилов позвонил Плеходанову и приказал подготовиться к третьей атаке. Немцы раз за разом ожесточенно контратаковали с флангов. После того как эти контратаки были отбиты, в 18.00 наша пехота решительно бросилась ко входу в рейхстаг, в него пробивались все новые и новые группы. В бой был брошен второй эшелон и вскоре этажи рейхстага были в основном очищены от противника, остатки гарнизона загнаны в подвалы.

После того как бойцы Плеходанова водрузили Знамя Победы, об этом, конечно, сразу было сообщены и в штаб армии и в штаб фронта. Уже в 16.00 30 апреля командующий армии генерал Кузнецов подписал приказ: "Сегодня в 14 часов 25 минут части генерал-майора Переверткина, полковника Негоды, генерал-майора Шатилова штурмом овладели зданием рейхстага в Берлине и водрузили над ним гордый флаг Советского Союза. Разгромлен оплот немецкого фашизма". Аналогичный приказ был сразу издан Военным советом 1-го Белорусского фронта, а за ним последовало сообщение Совинформбюро для всей страны. Обратите внимание – во всех приказах стояло время водружения Знамени: 14 часов 25 минут! Однако сообщение, что Рейхстаг взят, было преждевременным, тогда лишь в небольшом числе его помещений держали оборону наши бойцы.

Послушаем опять Плеходанова: "То ли в горячке боя, то ли не придавая этому вопросу особого значения, но о знамени Военного совета все как-то забыли. Должно быть потому, что на крыше уже было знамя моих разведчиков. Спохватились лишь поздно ночью. По приказу Зинченко (а Зинченко действовал по приказу В. Шатилова) была выделена группа бойцов на срочные розыски Егорова и Кантарии. Их нашли не скоро. К рассвету Первого мая, где-то в обозе 756-го полка. Но знамени Военного совета с ними уже не оказалось. Тогда Зинченко раздобыл где-то новое знамя, вручил его Егорову и Кантарии, окружил их на всякий случай, чтобы снова не "затерялись", автоматчиками и приказал подняться наверх и установить где-нибудь на крыше, но конечно, не на куполе, так как он был разбит, и одна часть его обрушилась. Те так и сделали".

А теперь приведем отрывок из воспоминания В. Н. Правоторова, одного из тех, кто непосредственно устанавливал знамя в 14.25, с плеч которого Григорий Булатов влез на скульптуру коня и привязал к его шее знамя: "Поздно ночью мы встретились с пехотинцами из другого полка - Егоровым и Кантарией. Егоров обратился к нам: "Выручайте, товарищи. Как пробраться на крышу?". Мы показали им дорогу, вместе с ними поднялись на крышу. Здесь, рядом с нашим флагом, у скульптурной группы, мы помогли пехотинцам укрепить знамя Военного совета нашей армии. Это было на рассвете нашего светлого праздника Первомая...". И дальше особенно интересно: "Я лично к Егорову и Кантарии никаких претензий не имею. Славные ребята. Ничего себе они не приписывали. Не виновны они, что их сделали героями. И ничуть они не самозванцы. Наоборот, скромные хлопцы. Помню, стоим мы, разведчики, у коней на крыше рейхстага и салютуем Знамени Победы. В это время фотокорреспонденты и кинооператоры снимают нас. В стороне стоят Егоров и Кантария. Я кричу им:"Давай, ребята к нам!". Они ни с места. Улыбаются. А Кантария с акцентом отвечает: "Нам чужой славы не надо"...Зато их командир капитан Неустроев, которого не приглашали, поступил иначе. Он сказал: "Ребята, можно с вами сфотографироваться?". "Становись. Что нам жалко". У нас было хорошее настроение".

Надо сказать и о том, что примерно в 18.30 группа бойцов 1-го батальона 756-го стрелкового полка под командованием капитана В. Н.Макова - сержанты Г. К. Загитов, А.ф. Лисименко, А.П. Бобров, М. П. Минин - тоже прорвалась на крышу и укрепила на фронтоне знамя. Ряд других групп и отдельных бойцов после 18.00, а некоторые и до этого, укрепляли в разных местах рейхстага флаги - они были перед атакой у многих. Но раньше всех на крыше Рейхстага, а именно в 14.25, знамя было установлено группой полковых разведчиков лейтенанта Сорокина. Их имена известны: Булатов, Правоторов, Лысенко, Орешко, Брюховецкий, Почковский. Сразу после штурма лейтенант Сорокин был представлен к званию Героя Советского Союза. В официальном представлении сказано: "Он со своим взводом разведки 674 СП 30.4.45 г. в 14 ч. 25 м. водрузил над рейхстагом Знамя Победы". Но этого звания лейтенант Сорокин не получил, как и его разведчики. Не получил его и впавший у начальства в немилость командир 674 полка А.Д. Плеходанов, хотя на него тоже вначале был оформлен наградной лист на представление к званию Героя Советского Союза. Вот его текст: "674 СП первым ворвался в столицу фашистской Германии - Берлин и успешно вел уличные бои. Личный состав полка проявил подлинное воинское мастерство при форсировании двух каналов. В упорных боях овладел несколькими улицами Берлина и его пригородов, а также захватил несколько немецких заводов оборонного значения и сейфы с запасом золота и серебра, 46 кг золота и 20 тонн серебра. 30.4.45г. полк Плеходанова после двухдневных ожесточенных боев первым штурмом овладел Рейхстагом и захватил двух генералов".

Звание Героя получили Шатилов, Зинченко, Неустроев, а также Егоров и Кантария. Правда, последние лишь спустя год после Победы. Ведь идея водрузить Знамя Победы над Рейхстагом принадлежала самому Сталину. И начальство 1-го Белорусского фронта долго думало, кого назначить главными героями. Сталину должно было понравиться: русский Егоров и грузин Кантария. А что? Они же заслуженные бойцы и действительно водрузили Знамя над рейхстагом, хотя и после штурма, когда все было кончено, но зато настоящее Знамя Военного совета армии вместо какого-то самодельного флага.

Генерал Шатилов, полковник Зинченко, капитан Неустроев в своих мемуарах красочно расписывали как Егоров и Кантария героически прорывались в рейхстаг со Знаменем сквозь стену огня, как они, уничтожая десятки фашистов, шаг за шагом пробивались на крышу, а на ней, раздирая в кровь руки, ползли на купол и т.п. Эта фальсификация была отшлифована начальником политотдела 3-й ударной армии полковником Ф.Я. Лисициным и вышестоящими политработниками, утверждена командованием 1-го Белорусского фронта и лично "Маршалом победы" как незыблемая истина.

Многочисленные попытки добиться правды не имели никаких шансов на успех. Куда и кому только не писали разведчики Сорокина и те, кто был свидетелем их подвига, - все в пустую. Плеходанов, спустя более 20-ти лет после Победы, в 1966 году, написал статью под названием "Как свершилась афера века". В ней он рассказал о главных фальсификаторах и о тех угрозах, преследованиях и издевательствах со стороны партийных и государственных органов, которым подвергались на протяжении двух десятилетий подлинные герои, добивавшиеся правды. Статью, конечно, никто не решился публиковать, но текст ее сохранился. В последние годы к теме Знамени над Рейхстагом возвращались многие публицисты и исследователи. Подробно и основательно эта история изложена в книге Владимира Бешанова "Горькая правда о Победе" (М. 2013, с. 507 - 521).

Творцы фальсификации - имена многих из них названы выше - давно ушли в мир иной, но их "творение", раздутое советским агитпропом, как говорится, "живет и побеждает". Оно превратилось в своего рода миф. А мифы чрезвычайно устойчивы в массовом сознании.Таких мифов о событиях Великой Отечественной войны немало, и они искажают реальную картину великого подвига, совершенного советским народом.

Проф. Д. И. Дубровский, участник Великой Отечественной войны

 

Список публицистических статей

 

 

 

 

ВОПРЕКИ ВСЕМУ, НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО!

 

О таких людях, как Владимир Павлович Эфроимсон трудно писать кратко. Он был не только крупнейшим генетиком, глубоким мыслителем, личностью в самом высоком смысле этого слова, но и человеком необыкновенной судьбы.

То, что он выжил в тридцатые и послевоенные годы, дважды пройдя сталинские лагеря, то, что его не сломили идеологические наветы в брежневские времена, похоже на чудо. Но для этого надо было обладать исключительной силой духа. Владимир Павлович сполна заплатил за то, что, несмотря ни на что, оставался самим собой, не подлаживался под идеологические догмы, под вкусы начальства, не умел маскировать свои убеждения, не научился искусству тех хитроумных игр в "объяснения"и "оправдания", которыми владела приспособившаяся к советским условиям интеллигенция. В так называемые застойные времена он резко выделялся на фоне конформистский массы, раздражал своей неукоснительной принципиальностью в научных дискуссиях, жестким, бескомпромиссным отношением к повсеместному этическому релятивизму.

Я познакомился и сблизился с ним в 1980 году, хотя знал его по публикациям задолго до этого. Мы оказались с ним "друзьями по несчастью". Нас подвергли разгромной критике в органе ЦК КПСС журнале "Коммунист" (1980, № 11) за отступление от принципов марксистской идеологии. В компании с нами оказались также крупнейшие советские генетики академики Б.Л. Астауров и Д. К . Беляев (родной брат Н.К. Беляева, генетика с мировым именем, расстрелянного в 1937 году). Автором погромный статьи в "Коммунисте"был, как ни странно покажется на первый взгляд, академик Н.П. Дубинин, который сводил счеты со своими коллегами, вполне оправдывая свою фамилию, так как выполнял роль идеологической дубины по отношению к тем, кто настаивал на важной роли генетических факторов в формировании личности. Этот ловкий, бесчестный человек, снискавший все мыслимые советские лавры (трижды орденоносец, Герой социалистического труда, Лауреат Ленинской премии, директор института и т.п.), подладился под партийную линию осуждения "биологизаторов", которые пытаются поставить под сомнение решающую роль партии и государства в коммунистическом воспитании. Недаром его называли "Лысенко номер 2". Эта сторона облика Н.П. Дубинина освещена, к сожалению, недостаточно. Эфроимсон очень хорошо знал его со студенческих лет и много рассказывал об этом, как он его называл, "талантливом проходимце". Их отношения с Дубининым обострились еще из-за того, что жена Дубинина оставила его и вышла замуж за Эфроимсона.

Мы часто встречались с Владимиром Павловичем. Он жил на первом этаже панельного дома недалеко от метро "Юго-западная", вся квартира уставлена на стеллажах книгами и рукописями - от пола до потолка, почти никакой особой мебели, ни радио, ни телевизора, маленькая кухонька, в которой мы распивали чай, беседовали до поздней ночи. Даже те, кому пришлось хотя бы кратко общаться с ним, не могли не испытывать особое, сразу покоряющее обаяние искренности и неукоснительной порядочности. Для него была характерна какая-то внутренняя сконцентрированность, отвлечённость мысли от бытовых вопросов, одержимость идеями истины и справедливости, нравственная решительность, чувство гражданского долга. Владимир Павлович свободно владел шестью языками, был большим знатоком и любителем поэзии, поражал феноменальной эрудицией в области истории, не говоря уже о генетике, медицине и психологии. Это была самая выдающаяся личность, с которой мне когда-либо приходилось состоять в дружеских отношениях. На его высоком лбу, в его сосредоточенном взгляде, одухотворенности облика, в его мощной энергетике проступала печать гениальности.

Он родился в 1908 году в Москве в знаменитом доме по адресу Лубянка 2, который тогда принадлежал страховому обществу "Россия", сдававшему квартиры в наем. Потом в этом доме размещался "Госстрах" - ЧК, НКВД, КГБ. Отец Эфроимсона был сыном местечкового раввина, но сумел получить юридическое образование и стал крупным банковским специалистом. В 1926 году на первом судебном процессе по так называемой "экономической контрреволюции" он получил 10 лет тюрьмы. Отец был человеком безукоризненной честности, и его несправедливое осуждение вызвало у сына сильное душевное смятение, оставившее след на всю жизнь.

Эфроимсон поступил в Московский университет на отделение генетики, но закончил только два курса. Уже в конце 20-х - начале 30-х годов усилились гонения на генетику. Руководителя кафедры генетики в университете, крупнейшего ученого с мировым именем, профессора С. С. Четверикова в 1929 году на общем собрании обвинили во всех смертных грехах, чуть ли не в пособничестве троцкизму, и изгнали из университета. Единственным, кто смело выступил в его защиту, был Эфроимсон. И за это был исключен из университета. Академик Н. К. Кольцов пытался его защитить, направив письмо ректору университета ( тогда этот пост занимал будущий главный прокурор СССР,товарищ Вышинский ), он характеризовал его как "одного из самым талантливых студентов", просил восстановить в университете. Но напрасно. Однако Эфроимсон не бросил генетику, учился самостоятельно, считал себя учеником Н. К. Кольцова, работал в Рентгеновском институте, а потом и в Медико-биологическом институте, вел эксперименты под руководством его директора Соломона Григорьевича Левита, сумел получить интересные научные результаты.

Но в 1932 году Эфроимсон был арестован по обвинению в "антисоветской деятельности", сидел на Лубянке, следователь допрашивал его чуть ли не в его бывшей квартире. Из него пытались выбить показания на Н.К. Кольцова, который будто бы занимался антисоветской агитацией. Никаких реальных улик по делу Эфроимсона не обнаружили и ему дали "всего" три года.

Начался первый лагерный этап в его жизни. Он строил дорогу в Горной Шории, знаменитый Чуйский тракт, долбил ломом каменистую почву, работал лопатой, возил землю на тачке - каждый день с утра до вечера, под конвоем. Надо вырабатывать норму, иначе не получишь пайку хлеба и баланду на обед. Он был крайне истощен, чуть не погиб, но все-таки выжил. В конце 1935 года, его, еле держащегося на ногах, освободили. Но с "волчьим билетом" (58 статья - "антисоветская деятельность"). Как устроиться на работу? Долго мыкался. Помогли друзья-генетики, устроили его далеко от Москвы - в Среднеазиатский институт шелководства. Там он ринулся в любимую работу, как говорил сам, трудился по шестнадцать часов, часто ночевал в лаборатории, никакого общения ни с кем, только работа. За полтора года он добился крупного научного результата - выведения новой линии высоко продуктивного шелкопряда, а вместе с этим и решения ряда важных генетических проблем. Но тут наступил 1937 год. Репрессиям подверглись и генетики, были расстреляны учитель Эфроимсона С. Г. Левит, Н.К. Беляев, ряд других крупных ученых В институте все начальство - ставленники "народного академика" Лысенко. Эфроимсона - единственного генетика в Институте - объявили "врагом народа"и уволили, опять с "волчьим билетом". А уже готовый набор книги, в которой были изложены результаты исследований, рассыпали. Повезло ему, что в НКВД попался "хороший" следователь, располагавший сведениями, что Эфроимсон с утра до вечера торчал в лаборатории, ни с кем особенно не общался, ничего такого не говорил, и он его не посадил, а сказал: катись отсюда побыстрее и подальше.

Опять начались скитания в поисках работы. Полтора года не мог нигде устроиться, какое-то время преподавал немецкий в школе. Наконец, опять с помощью друзей-генетиков его взяли на селекционную станцию в Мерефе (недалеко от Харькова). Там он продолжил свои исследования, восстановил утраченную книгу. Со временем у него возникли связи с биологическим факультетом Харьковского университета и за пару месяцев до начала войны ему удалось защитить кандидатскую диссертацию.

Кандидаты наук имели "бронь" от армии. Но уже в первые дни войны Эфроимсон явился в военкомат и попросил, чтобы его взяли в действующую армию, предложил свои услуги, как знаток немецкого языка. Ему отказали из-за судимости по 58 статье. Однако в начале сентября 41-го Эфроимсон был уже на фронте, и, как человек в совершенстве знавший немецкий язык, стал помощником командира разведки дивизии, участвовал в боевых операциях, был переводчиком при допросах пленных и при захвате немецких документов. За боевые заслуги его еще в 1941 году в числе первых шести человек в дивизии его наградили орденом Красной звезды. Тогда награждали крайне редко. Через несколько месяцев обнаружилось, что у него судимость по 58 статье, и его удалили из разведки в медсанбат. Но без него никак не могли обойтись, и всякий раз, когда нужен был переводчик, а это случалось слишком часто, его вызывали из медсанбата, и он выполнял свою работу, на что начальство закрывало глаза. Владимир Павлович прошел войну от начала до конца в составе своей 49-й армии, участвовал во многих боях, выходил из окружения, был награжден орденами и медалями.

Когда армия наступала, ему поручалось ответственное задание: входить в города с передовой частью и тщательно выяснять, нет ли признаков подготовки фашистов к химической войне. В Германии ему пришлось быть свидетелем дикого разгула солдат, которые мародерствовали, зверски насиловали и убивали женщин, вымещая накопившуюся ненависть и жажду мести. Об этом он подал рапорт начальству, требуя прекращения эксцессов, позорящих Советскую армию. Этот рапорт вызвал начальственный гнев: защищает врагов! Дело приобретало серьезный оборот. Но его самоотверженность, мужество, добросовестность хорошо были известны в 49-й армии. В итоге, его сильно выругали, и рапорт положили под сукно (но он, как оказалось, остался в деле и позже сыграл свою зловещую роль).

После войны боевой офицер, орденоносец, кандидат наук Эфроимсон, несмотря на прошлое, стал доцентом кафедры генетики Харьковского университета. Он с головой ушел в новые экспериментальные исследования и уже в 1947 году защитил докторскую диссертацию. Но успешная работа длилась недолго. В 1948 году началась кампания против "презренных космополитов". Лысенко и его приспешники при партийной поддержке обрушились на генетику. Эфроимсона "с позором" изгнали из университета за "раболепство перед Западом". В том же году состоялась знаменитая Сессия ВАСХНИЛ, на которой с докладом, утвержденным самим Сталиным, выступил Лысенко. Это был полный разгром генетики.

Безработный Эфроимсон, однако, не терял времени даром. Он провел тщательное исследование "достижений" Лысенко и его школы, проанализировал все публикации "народного академика" и разоблачил его фальсификации, липовые результаты, подтасовки, наглый обман. Итогом этого стал труд в 300 машинописных страниц, озаглавленный "Об ущербе, нанесенном Советскому государству, науке и сельскому хозяйству "новаторством"Лысенко". С этим трудом, переплетенном на манер диссертации, он приехал в Москву и пытался подать в суд на Лысенко, оббивал разные начальственные пороги, пробился в ЦК КПСС к заведующему отделом науки Юрию Жданову и подал ему заявление на Лысенко вместе со своим критическим исследованием.

И это происходило в конце 1948 - начале 1949 года. Друзья удивлялись, что он все еще на свободе. Но в мае 1949 г. его арестовали. Ему инкриминировали не борьбу против Лысенко, чего он требовал и что было реальным поводом ареста, а "клевету на советскую армию-освободительницу". Извлекли его рапорт 45-го года, припомнили старую судимость по 58 статье. Эфроимсон все решительно отрицал, требовал приобщить к делу свой критический труд, который он однажды видел мельком в руках у следователя (переданный ему, понятно, из ЦК КПСС). От него требовали признания в антисоветской деятельности. Он объявил голодовку. Его жестоко избивали, бросали в карцер. Он ничего не подписывал. В результате приговор: 10 лет, с лишением орденов и докторской степени.

Начался второй круг лагерной жизни. Степлаг Джезказган, и "далее - везде"... Опять непосильный труд, голод, соседство с уголовниками, существование на грани жизни и смерти. И так - почти шесть лет, лучших творческих лет жизни. О том, что он пережил и как ему удалось выжить можно написать целую книгу.

Его и многих спасла смерть Сталина и последовавшие за этим перемены. В 1955 году его выпустили, но не реабилитировали, запретили жить в Москве. Он поселился в Клину, не имея работы и средств к существованию. Перебивался скудными заработками, реферируя научные журналы для Института научной и технической информации. Позиции лысенковцев были еще сильны, и Эфроимсон сразу же после освобождения восстановил свой критический труд против Лысенко и подал его в Прокуратуру СССР, там дело замяли.

В 1956 году его реабилитировали, но докторскую степень не вернули и на работу не брали. Спасла его от голодного прозябания директор Библиотеки иностранной литературы Маргарита Ивановна Рудомино, помогавшая и другим опальным ученым. Она зачислила Эфроимсона старшим библиографом, и он, наряду со своей несложной работой, получил возможность заниматься наукой. Обладая невероятной работоспособностью, Владимир Павлович уже в 1958 завершил свой фундаментальный труд "Введение в медицинскую генетику", но издать его удалось только в 1964 году. Потом книга переиздавалась и стала настольной для многих врачей и биологов. Эфроимсону, наконец, через 15 лет, вернули докторскую степень и он устроился в Институт вакцин и сывороток им. Мечникова, организовал там лабораторию медицинской генетики. Здесь он создал еще один свой фундаментальный труд: его книга "Иммунногенетика" вышла в 1971 году. В том же году журнал "Новый мир"опубликовал его большую статью "Родословная альтруизма". Эта пионерская работа положила начало новому научному направлению - социобиологии, которая стала бурно развиваться через несколько лет на Западе. Вместо приоритета в создании нового научного направления бдительные стражи марксистской идеологии усмотрели в ней отступления от исторического материализма, и имя автора на многие годы стало предметом их критических упражнений, чем занимался вместе с ними, как уже говорилось, академик, лауреат и герой труда Дубинин.

В 1967 году Эфроимсону предложили возглавить отдел медицинской генетики в Институте психиатрии. Здесь он развернул широкие новаторские исследования по генетике психических болезней и выяснению роли наследственных факторов в формировании личности. За немногие годы работы в институте им была опубликована серия статей по генетике психических заболеваний и выдающаяся по своему значению для медицины монография "Генетика олигофрений, психозов и эпилепсий".

Несмотря на столь значительные научные результаты, на широкую и чрезвычайно актуальную программу исследований, развернутую Эфроимсоном, его работа была опять прервана. Замаскированные лысенковцы, которых было немало в партийных органах, в руководстве Министерства здравоохранения и Академии медицинских наук, люто ненавидевшие Эфроимсона, отправили его на пенсию, хотя он был полон творческих сил и планов. Его протесты были напрасны.

Начался новый этап жизни. Теперь его рабочим местом стала главная библиотека страны "Ленинка" (как ее тогда называли). Там у него появился отдельный стол, на котором всегда возвышалась внушительная стопка книг на разных языках. Рабочий день с 10 утра до 10 вечера, перерыв - час на обед в столовой библиотеки. Никаких исключений. Он выполнял свой давний замысел - написать книги "Генетика гениальности" и "Педагогика и генетика". У него сложилась концепция, объясняющая те генетические факторы, которые обусловливают феномен гениальности. Он отобрал 400 величайших гениев за всю историю человечества и ознакомился с биографической литературой о них на пяти языках, выявляя наследственные недуги и особенности их психики.

Эфроимсон проработал несколько тысяч источников, собрал и проанализировал колоссальный по объему материал для создания систематизированной патографии гениев. Его книга "Генетика гениальности" - уникальный труд, открывающий новую страницу в исследовании таланта и гениальности. Столь же новаторским и чрезвычайно ценным трудом явилась его книга "Педагогика и генетика". Кроме них Владимир Павлович написал еще две замечательные книги "Этика и генетика" и "Эстетика и генетика". Таков был плод многолетней подвижнической научной деятельности пенсионера-безработного Эфроимсона.

Книги были подготовлены к печати. Но как их опубликовать? Всюду категорический отказ. Высокопоставленные рецензенты в один голос заявляли, что позиция автора не согласуется с марксистской теорией личности, ведет к биологизации социальной природы человека и т. п. Все последние годы жизни Владимир Павлович пытался пробить бетонную стену воинствующего догматизма, идеологической цензуры, чиновничьей бдительности в издательствах (как бы чего не вышло). Но тщетно!

Он часто болел, но не сдавался до конца. Вместо большого портфеля, у него появился рюкзачок, в котором он за спиной носил теперь свои рукописи. С палкой, в троллейбусной тесноте, он чуть ли не каждый день, как на работу, ездил по разным инстанциям, убеждал, доказывал. Нередко ему обещали, обнадеживали. Было даже специальное решение Президиума академии медицинских наук: опубликовать книгу "Генетика гениальности", и уже она была сдана в издательство "Медицина", и уже ее готовили к печати, но где-то кто-то что-то застопорил, и дело заглохло. Владимир Павлович Эфроимсон умер в 1989 году, так и не увидев своих опубликованных книг. Теперь они изданы и переизданы, составляют золотой фонд российской и мировой науки.

Да, трудно писать о личностях такого масштаба. Но даже приведенный краткий очерк фактов из жизни и творчества Владимира Павловича Эфроимсона, несомненно, свидетельствует, что вопреки всему, несмотря ни на что, высшие нравственные ценности действительно существуют и что именно они способны придать жизни и деятельности подлинный человеческий смысл - урок для каждого из нас.

 

 

 

 

Список публицистических статей

В начало

 

 

 

 

 



[1] Это, прежде всего, работы В.И. Свинцова, сохранившие и ныне свое значение; на них я часто ссылаюсь в книге. Значительный интерес и сегодня представляет статья Г.Ч. Гусейнова «Ложь как состояние сознания» (Вопросы философии, 1989, № 11). Поставленные в ней вопросы о деформациях общественного сознания и языка под влиянием политических и идеологических факторов и проведенный под этим углом анализ феномена лжи, представляют высокую актуальность и в наши дни; в статье содержатся довольно точные провидения того, что происходит сейчас в нашей общественной жизни и культуре

[2] См. напр.: Знаков В.В. Психология понимания правды. СПб. 1999.

[3] Им посвящен весь № 5 журнала «Логос» за 2008 г.

[4] Многочисленные факты такого рода описаны и документально подтверждены академиком Э.П. Кругляковым ( См.: Кругляков Э.П. «Ученые» с большой дороги. М., «Наука», 2001. 320 с..).

[5]  Мною на эту тему опубликовано несколько статей, я перевел и недавно издал книгу Гитина Фунакоси «Каратэ-до. Мой жизненный путь» (М.:Канон+,2011) и написал к ней в виде послесловия статью «Великий учитель Гитин Фунакоси: философия, поэзия и проза каратэ-до».

[6] Barry Loever. Consciousness and Quantum Theory: Strange Bedfellows // Consciousness: New Philosophical Perspectives. Clarendon Press. Oxford, New York, 2003.

[7] Пенроуз Р., Шимони А., Картрайт Н., Хокинг С. Большое, малое и человеческий разум. М.,2004. Обратите внимание, что среди критиков этой концепции выступает и Стивен Хокинг.